Лесная обитель - стр. 37
Гай с Кинриком вместе бродили среди хохочущей толпы, пока наконец у самых костров не столкнулись с Эйлан и Диэдой.
– Ах, вот вы где! – воскликнул Кинрик, кидаясь к ним. – Диэда, пошли потанцуем!
От лица Диэды отхлынули все краски. Она вцепилась в руку Эйлан.
– Ты разве еще не слышал? – живо отозвалась Эйлан.
– О чем ты, сестра? – нахмурился Кинрик.
– Ее призвали в Лесную обитель – сама Лианнон избрала ее, не далее как сегодня днем!
Кинрик потянулся было к Диэде – и медленно опустил руки.
– Итак, Богиня изрекла свою волю?
– И ты ничуть не возражаешь? – К Диэде снова вернулась вся ее решимость. – Ты же знаешь, я не смогу выйти за тебя замуж, если приму обет.
– А ты знаешь, какими обетами связан я, – угрюмо отозвался Кинрик. – Я разрывался надвое, не понимая, на что решиться. Я люблю тебя, но я не смогу обременить себя женой и детьми еще многие годы – а может быть, и никогда. Возможно, боги все решили за нас.
Кинрик прерывисто вздохнул, и на сей раз, когда он протянул к девушке руки, она порывисто прильнула к нему. Высокая, статная Диэда в кольце его могучих объятий казалась хрупкой и уязвимой.
– Послушай, родная, еще не все потеряно, – тихо приговаривал Кинрик, отводя ее в сторону. – Три года можешь ты подарить Богине – тебе ведь не обязательно давать пожизненный обет. На северных островах есть школа воинов, я должен ехать туда. Но ты – не воительница; даже если мы обручимся прилюдно, туда ты со мною поехать не сможешь. Может, оно и к лучшему, что ты какое-то время будешь служить Великой Богине в святилище – там для тебя безопаснее. А если начнется война…
Диэда тихо всхлипнула и прижалась к его плечу. Широкие ладони Кинрика легли ей на запястья.
– Три года нас будут связывать иные обеты, но сегодняшняя ночь принадлежит нам, – прошептал он невнятно, уткнувшись в волосы Диэды. – Эйлан, останься здесь с Гавеном.
– Мама велела нам с Диэдой держаться вместе – сегодня же Белтайн… – нерешительно напомнила Эйлан.
Диэда вскинула голову, во взгляде ее сверкнуло безумие.
– Да имей же хоть каплю сострадания! Реис не смеет твоему отцу и слова поперек молвить, а мой отец… – Она сглотнула. – Если бы они знали, они бы нам даже сегодня и то не дали бы побыть вдвоем!
Глаза Эйлан расширились. Она грустно и серьезно посмотрела на подругу – и кивнула.
– Мне не следовало оставлять Эйлан наедине с чужаком, да? – прошептала Диэда, уходя с Кинриком в сумерки. – В конце концов, он живет среди римлян и, чего доброго, перенял их отношение к женщинам.
– Он гость нашего дома; и даже будь он сыном самого прокуратора…
– Он не может быть сыном прокуратора, – прыснула Диэда. – Отец рассказывал, что у прокуратора только одна-единственная дочь.
– …Даже будь он сыном прокуратора, он, конечно же, с уважением отнесется к дочери хозяина дома. А Эйлан еще совсем дитя, – отвечал Кинрик.
– Мы с ней родились в один год, – напомнила Диэда. – Ты считаешь ее ребенком только потому, что она тебе сестра.
– А чего ты ждала? – раздраженно осведомился Кинрик. – Что я стану объясняться тебе в любви на глазах у этих двоих?
– По-моему, между нами все уже сказано… Или тебе есть что добавить?.. – Диэда умолкла на полуслове: сильные руки легли ей на плечи, и Кинрик припал к ее губам.
Диэда на миг приникла к нему – и тут же смущенно высвободилась.