Лесная обитель - стр. 36
– А что сталось с женщинами? Хороший вопрос, – промолвил Кинрик. Вообще-то Гай ни о чем его не спрашивал. Но юноша понимал, что Кинрик рассказывает свою историю так, как его научили, и рано или поздно поведает и об этом.
– Большинство женщин забеременели от римлян, – продолжал Кинрик. – Когда дети появились на свет, всех девочек утопили в Священной заводи, оскверненной римлянами, а мальчиков отдали на воспитание в семьи друидов. Когда они возмужали, им рассказали об их происхождении и научили владеть оружием. В один прекрасный день им предстоит отомстить за матерей и за своих богов; и, поверь мне, они страшно отомстят! Отомстят – клянусь Владычицей Воронов, которая меня слышит! – неистово выкрикнул юный бритт. Он умолк; Гай опасливо ждал продолжения. Кинрик как-то упомянул о тайном движении под названием Братство Воронов. Выходит, он – один из них?
Спустя мгновение Кинрик заговорил снова:
– Вот тогда-то женщин-друидов со всего острова собрали здесь, в Лесной обители, дабы оберегать и защищать.
Гай слушал, гадая про себя, зачем ему рассказали эту историю – чего доброго, не без причины. Но ведь Кинрик не знает, что он римлянин, – и хорошо, что не знает! В тот момент молодой офицер и сам готов был отречься от своего происхождения – хотя прежде несказанно им гордился.
С наступлением сумерек юноши в белых одеждах с золотыми торквесами на шее принялись складывать ветки и сучья в две огромные груды на расчищенной площадке перед могильным курганом. Кинрик шепотом пояснил своему спутнику, что в каждом из костров непременно должна быть древесина девяти священных деревьев. Гай понятия не имел, что это за деревья, но, побоявшись в этом признаться, просто кивнул. Между кострами положили дубовую доску, а на ней стоймя установили деревянный брусок – словно ось. Девятеро друидов, внушительные старцы в белоснежных одеждах, начали по очереди вращать брусок под ритмичный рокот барабанов. Небо темнело, люди стягивались к кострам и завороженно наблюдали за происходящим. Над толпой постепенно воцарялась тишина.
И вот, едва солнце опустилось за деревья, блеснула алая искра. Заметил ее не только Гай. Над толпой поднялся гул, и в ту же минуту один из друидов бросил горсть какого-то порошка в основание бруска – и над дубовой доской с ревом взметнулось пламя.
– Костры не погаснут до рассвета, а народ будет танцевать вокруг них, – объяснил Кинрик. – Нескольких парней назначат нести стражу у древа Белтайна. – Он указал на высокий шест, установленный в противоположном конце плоской вершины холма. – А влюбленные пары будут бродить по лесу до зари и собирать зеленые ветви – или, во всяком случае, они так скажут, – юнец многозначительно усмехнулся, – а наутро вернутся, уберут шест зеленью и станут плясать вокруг него весь день напролет.
Живой огонь уже поднесли к грудам веток и сучьев, и дрова весело затрещали. Быстро темнело; в лицо Гаю дохнуло жаром, и он отступил чуть назад.
Танцоры встали в хоровод и закружились вокруг костра. Кто-то поднес к губам Гая флягу с вином. Веселье становилось все более буйным; все щедро черпали из бочек с элем и хмельным медом. Гаю доводилось видеть такие празднества прежде: он знал, чего ждать. Он отметил, что детей помладше увели по домам; в толпе больше не было видно юных жриц Лесной обители в синих платьях, головных повязках и под покрывалами.