Лесная обитель - стр. 15
Кинрик ушел, а Гай порылся в жалком рванье, сложенном рядом с кроватью – все, что осталось от его одежды, – и нащупал кошель: его срезали вместе с кожаным поясом, пока раненый был без сознания. Похоже, ничего не тронуто. Несколько оловянных квадратиков – эти жетоны все еще были в ходу наряду с монетами за пределами римских городов; пряжка, складной нож, пара маленьких колечек и еще несколько безделушек, которые ему не хотелось надевать на охоту, – ах да, вот оно, самое главное! Молодой римлянин глянул на пергамент с печатью префекта: ну и что с него толку-то? Здесь ему охранная грамота не пригодится, более того, скорее подвергнет его опасности. А вот в дороге, вероятно, понадобится – когда он наконец отсюда уедет.
Гай поспешно засунул пергамент обратно в кошель. А заметили ли эти люди перстень с печаткой? Юноша попытался стянуть его с пальца, чтобы тоже убрать в кошелек, но тут в комнату вернулся Кинрик с целым ворохом одежды, небрежно накинутым на руку. Гаю стало стыдно: со стороны могло показаться, будто он пересчитывает свое добро, проверяя, не украли ли чего.
– Кажется, печать расшаталась при падении. – И Гай покачал зеленый камень туда-сюда. – Я побоялся, она выпадет, если не снять кольца.
– Римская работа, – заявил Кинрик, приглядевшись. – Что тут написано?
На печати были вырезаны только инициалы владельца и герб легиона, однако молодой римлянин ужасно гордился кольцом. Мацеллий заказал его у резчика в Лондинии для сына, когда тот получил командную должность в легионе. Но Гай сказал только:
– Не знаю; это подарок.
– Рисунок римский, – угрюмо нахмурился Кинрик. – Ну да отсюда до самой Каледонии римского хлама везде полно. – И презрительно бросил: – Пес его знает, откуда твоя безделушка!
Что-то в манере Кинрика подсказало Гаю, что сейчас он подвергается еще более страшной опасности, нежели даже в ловчей яме. Сам друид, Бендейгид, никогда не нарушит законов гостеприимства: молодой римлянин знал это по рассказам матери и няни. Но как знать, на что способен в запальчивости этот бриттский юнец?
Повинуясь внезапному порыву, Гай достал из кошеля одно из колец поменьше.
– Я обязан жизнью тебе и твоему отцу, – проговорил юноша. – Примешь ли ты от меня этот дар? Стоит он недорого, зато станет напоминать тебе о добром деле.
Светлокудрый великан взял подарок у него из рук; маленькое колечко налезло ему только на мизинец.
– Кинрик, сын друида Бендейгида, благодарит тебя, чужеземец, – промолвил он. – Не знаю, какое имя добавить мне к словам благодарности.
Намек был настолько прозрачен, насколько позволяли хорошие манеры, и Гай выказал бы себя невежей, пропустив его мимо ушей. Он уже собирался назвать имя дяди по матери, но молва о вожде силуров, который отдал сестру в жены римлянину, вполне могла дойти даже до этого глухого уголка Британии. Слегка погрешить против правды было всяко лучше, чем грубо попрать законы вежливости.
– Мать звала меня Гавеном, – наконец сказал юноша. Здесь, по крайней мере, он не солгал, ведь римское имя Гай в языке матери было чужим. – Я родился в Венте Силуруме на юге, мой род здесь вряд ли известен.
Кинрик ненадолго задумался, крутя кольцо на мизинце. И вдруг в глазах его вспыхнуло понимание. Пристально глядя в лицо Гая, он проговорил:
– Летают ли вороны в полночный час?