Лесная гвардия - стр. 11

Канунников ласково провел кончиками пальцев по мягким волосам, почувствовал, как она содрогается от беззвучных слез.

– Анюта, Анечка, спасибо вам. Вы сделали для меня очень много, дали возможность передохнуть, набраться сил. Я не знаю, как выберусь к своим, но я выберусь. У меня теперь есть одежда, даже документы, деньги. Все непременно получится, я верю. И вы поверьте. Нет ничего хуже, чем жить без надежды. Именно она придает силы в самой трудной ситуации. Знаете, в лагере сразу видно тех, кто лишился надежды избежать смерти, обхитрить ее. Вот такие погибают первыми, умирают оттого, что потеряли желание жить. Я выжил один из всего нашего барака. Цена моей жизни теперь – сотни жизней людей, которые помогли мне бежать. Значит, я обязан жить, бороться, пока есть силы. Слезы и страх – они только отнимают время и силы, так что не переживайте о будущем, верьте в нашу счастливую звезду. Два дня я буду прятаться в лесу, чтобы лагерная охрана закончила облаву, а потом двинусь, как вы сказали, вдоль железной дороги к Вишнице.

Женщина мелко затрясла головой в знак согласия. Правильная мысль – ненадолго затаиться, ведь немцы сейчас могут усилить проверки на вокзалах и в поездах, чтобы найти беглеца. Она снова зашептала осипшим от сдавленных слез голосом:

– Да-да, вы верно решили. Лучше подождать. У болота, недалеко от мостика, есть «женское дерево», оно похоже на девушку с длинными волосами, поэтому местные жители так его прозвали. В его дупле я оставлю вам записку и продукты. Поеду в город с утра, может, удастся узнать что-то полезное для вас. До границы очень далеко, и там военные действия. Может, спрячетесь в монастыре или в деревне, подальше от города.

От волнения испуганная Анна снова путалась и суетилась, перебирая безопасные варианты.

Канунников твердо перехватил ручку саквояжа, начал подниматься по лестнице:

– Не пишите записку, вас могут вычислить. Я повешу болотную осоку на ветки «женского дерева». Она будет знаком, что вы можете оставить продукты в дупле. Если его не будет, уходите, просто уходите. Вы сделали очень много, не побоялись фашистов и спасли мне жизнь. Не стоит рисковать вашей.

Анна вдруг порывисто схватила лейтенанта за руку: как же страшно отпускать его в неизвестность, почти на верную смерть.

– Если бы я могла, я сожгла бы этот лагерь! Я освободила бы всех заключенных, я кричала бы на площади и убедила бы жителей восстать против фашистов. Я готова рисковать, чтобы спасти невинных людей.

Канунников пожал ей руку в знак понимания и задержал в ладони ее горячие пальцы. Так, рука об руку, они дошли до входной двери. Горячий шепот коснулся его уха:

– Сейчас выходите на крыльцо, потом через заднюю калитку на пустырь и – прямо в лес. А там по карте, как я вам объясняла. Через сутки утром я приду к «женскому дереву».

Саша пожал узкую ладошку, толкнул дверь и шагнул в черноту навстречу своим страхам.

Скрип деревянных ступеней, шуршание пожухлой травы под ногами, тихий стук калитки – казалось, в абсолютном предрассветном безмолвии любой звук разносится на сотни метров по округе.

«Это страх, от напряжения шалят нервы. Все спят, никто не услышит, дом самый крайний в поселке. Этот путь – безопасный». – Александр мысленно успокаивал себя, пока торопливо шагал по скользкой от росы траве в сторону чернеющей стены деревьев.