Лепестками усыпанный вечер. Поэзия - стр. 6

Подари мне букет из сентябрьских вьюг!

Не бывает таких, – говоришь…

Почему же тогда средь друзей и подруг,

Только ты этой ночью молчишь.

Мы ведь здесь собрались вспоминать о былом,

о рассветах, ушедших на юг…

А ты чертишь рисунок: за черным стеклом,

пляшет пламень наших разлук.

Я забытый листок твоих утренних снов

из далеких твоих лет…

Подари мне букет, как основу основ,

той любви, которой НЕТ!

Одиноким легче спится,

в снах таких гуляет солнце,

и в раскрытое оконце,

пальцем солнечным стучится,

одиноким крепче спится!

Одиноким кофе в сладость,

воздух разрывает правдой,

каплей страсти – Эсмеральдой

взгляд шальной им дарит радость!

Одиноким кофе в сладость…

Одиноким ветер суше

жжет упавшие ресницы,

отгоревшие зарницы

им, увы, терзают души!

Одиноким ветер нужен…

Одиноким мир в распашку

открывает горизонты,

но у них свои резоны

погадать вновь по ромашке

о своей

шальной свободе…

Он говорил: у меня плохой почерк,

потому не пишу тебе писем.

Моя жизнь трудоемкий очерк,

от превратностей жизни зависим.

А она трепетала ночью,

сочиняла ему она строки,

но боялась носить на почту…

В целом были они одиноки.

Он всю жизнь в маете, в работе,

есть жена и еще три дочки…

А она в волненье, в заботе,

по ночам ему пишет строчки.

Он на север поехал – вахта!

Он забыл о своем обещании.

А она все не видит факта:

он ей слов не писал о прощании.

Он обычный такой трудоголик,

славный парень, таких бы больше…

А она от стихов алкоголик,

что живет и не видит фальши.

В целом были они одиноки,

окольцованы словно птицы.

Он читал ее нежные строки,

когда снег порошил ресницы.

У него есть семья, три дочки..

У нее есть сынок хороший…

Но она ему пишет строчки,

чтобы легче жилось в пороше.

Ну, а дальше? Гадайте сами,

у него ведь плохой почерк…

Может длиться это годами,

жизнь роман, а не просто очерк!

Помнишь Новый год, свечи,

с икрой бутерброды?

Мы гостили на даче,

там были елей зеленые своды…

Снегом убраны были дома,

за окном только стыть одна.

Ты крутил мне пластинку,

я читала тогда Дюма.

Раздраженно летели звуки,

полосуя на части мир,

там гнездилась в лесу разлука,

а вино было как сапфир.

Всплески северного сияния,

словно огненные мечи,

нам готовили противостояние,

у стола у погасшей свечи.

Нам ветра в изголовье пали

и упали мечты ниц,

мы с тобой о любви мечтали,

и к безумию страсти неслись…

Утро нового года,

простудой обомкнуло мои уста.

Я чужая тебе буду —

эта истина так проста!

Ты отныне чужой будешь —

это как неприятный сон,

и надрывно стучащий бубен у виска

бьет слегка приглушен.

Новый год, с икрой бутерброды,

время новый рисует круг,

Мы с тобою чужими будем,

мой любимый и лучший, друг!

Хотела писать тебе письмо, но окончились чернила.

Подвел меня золотой Паркер.

Золото и сирень я в тот день не винила,

взяла в руки красный маркер.

Вычеркнула красным твои все плюсы,

черным маркером вывела твои минусы,

От черного бумага вздулась как от флюса,

и от страсти к бездне всё сдвинулось.

Забросив этот фрейдистский метод,

я стучать по своему Ремингтону стала.

Получалось у меня вначале светом

ты выходил… а потом я устала

сочинять для тебя оправдания.

Стала думать о наказании и пошел в ход Макинтош,

всё же Джобс был хорош, подарил миру игрушку…