Ленинградская тайга. Дела и люди лесного комплекса Ленинградской области - стр. 18

– Лесозаготовительный бизнес, дойдя до определенного объема, обязательно должен развиваться дальше – считает В. Г. Воробьёв, – ну, не в торговлю же дровами! Есть деловая древесина, а это значит продукт уже более дорогой, но в круглом лесе уже нет таких денег, которые могли бы реально сделать бизнес прибыльным. Значит, без глубокой переработки древесины просто не обойтись, начиная от изготовления сырого пиломатериала, затем делать сухие материалы, материалы с пропиткой и переходить созданию и сборке различных деревянных конструкций. Нам для этого понадобилось более 10 лет. Так, что, когда я слышу, что кто-то готов сегодня построить очередной деревообрабатывающий завод и через полтора года начать получать прибыль, я только улыбаюсь. Минимум через семь лет, а в такой длительный срок начала окупаемости сегодня мало кто захочет вкладывать инвестиции. Второе. Наличие рынка, хотя он никогда не бывает постоянным на длительное время. Например, в Сочи, когда там шла олимпийская стройка, нет ни одного объекта, где не были бы использованы наши пиломатериалы. Весь товар – продаваемый, если правильно выстроена цепочка: качество-стоимость. То есть качество определяет стоимость. А сама доска на самом деле сегодня никому не нужна без указанных условий.

Начальный процесс любого деревообрабатывающего производства – это распиловка древесины. Но одно дело разделать бревно как пойдёт – превратив его в доски, совсем другое – сделать из него востребованную потребителем продукцию. Именно с самого первого цикла работы с бревном здесь весь процесс максимально автоматизирован. Поэтому расхожий журналистский штамп «работа в цехе кипела» к данному, объективно самому трудоёмкому и тяжёлому стартовому этапу, оказался, абсолютно не применим. Линию по разделке древесины фактически обслуживал, а точнее, управлял ею, всего один оператор. Впрочем, это хорошо видно даже на фотографиях. Как видно на них и достаточно высокий уровень культуры производства – остаётся только одеть операторов в белые халаты, окончательно приблизив их к специалистам самых высокотехнологичных отраслей, к которым пока лесопромышленный комплекс в подавляющем большинстве вообще вряд ли можно отнести.

– Оборудование у нас всё немецкое – продолжает В. Г. Воробьёв. – В России такого оборудования просто нет. Но даже на таком современном оборудовании тоже можно не получить прибыли. Как-то я побывал на подобном предприятии, где оборудование было именно немецким. Позвонил начальник этого производства и попросил посмотреть. Посмотрел: очень дорогое и очень производительное оборудование. Четыре стоящих вряд станка, а около станочное пространство не может обеспечить нормальную работу даже одного из них. И когда вышел, сказал: оборудование классное, но оно будет работать всего на 10 процентов. А может быть, и вообще работать не будет. Вывод, к деньгам и голова нужна тоже! Откуда такая уверенность? Из собственного опыта и из собственных ошибок, которые тоже приходилось исправлять. Но в сегодняшних условиях переустановка оборудования для его максимально возможного использования оборудования сопоставим с тем, что, наверное, проще построить рядом новый завод.

Максимальная безотходность лесопиления – тоже одно из важных направлений работы цеха. Те горы опилок и щепы, которые мы увидели, завершая первую часть нашей экскурсии по заводу – и есть результат безотходного производства. К тому же продажа технологической щепы и опилок – хорошая статья дохода и, к тому же возможность для предприятия сформировать, как сегодня модно говорить, «подушку безопасности» на всякие авральные случаи.