Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель - стр. 11

Борьба с космополитами началась в 1948 году, когда было создано государство Израиль. Поначалу СССР был одним из горячих сторонников его независимости. Выяснилось, однако, что новое государство тяготеет не к СССР, а к его злейшему врагу – Соединенным Штатам Америки. У Иосифа Сталина был некий «пунктик»: он полагал особенно вредными те народы, которые живут в нашей стране, но при этом имеют государственность вне ее пределов. Поэтому в 1937–1938 годах НКВД были проведены «польская», «немецкая», «финская», «китайская» и прочие операции. Теперь дошла очередь и до евреев. Началась чистка вузов, НИИ, министерств, заводоуправлений от людей с «пятым пунктом». Из университета и из Пушкинского дома были изгнаны всемирно известные ученые Борис Эйхенбаум, Виктор Жирмунский, Григорий Бялый, Григорий Гуковский, Марк Азадовский. Двое последних были арестованы, Гуковский погиб в тюрьме. Особенно жестокая чистка произошла именно в ЛГУ, профессура экономического факультета была репрессирована наполовину. Гонения касались не только евреев – «безродных космополитов», но и «низкопоклонников», тех, кто пытался печататься в западных журналах и ссылался на западных коллег, режиссеров, которые ставили переводные пьесы западных авторов, и вообще всех, чьи произведения не укладывались в строжайшие каноны соцреализма. Из театра Комедии был изгнан главный ленинградский «европеец» Николай Акимов.

Марк Азадовский

Григорий Гуковский

Все это не могло не коснуться семьи Доната Мечика. Думается, что дать материнскую фамилию, а потом и записать Сергея армянином, было решено из соображений безопасности. Мальчик мог почувствовать напряжение по обстановке в классе. Однокашник Довлатова по школе Дмитрий Дмитриев вспоминал: «Помню, первого сентября делали перекличку. Каждый ученик должен был встать, назвать свою фамилию и имя, а также национальность. И вдруг встает пухленький темненький мальчик и тихо говорит: “Сережа Мечик, еврей”. Конечно, по классу прошел смешок. Во-первых, слово “еврей” традиционно вызывало такую реакцию в школе. Во-вторых, фамилия у Сережи была смешная и очень забавно сочеталась с его кругленькой фигуркой: “Мечик” звучит как “мячик”».

Все время жизни Довлатова в Ленинграде не стихало эхо 1949 года. Вплоть до его отъезда ленинградской партийной организацией и крупнейшими культурными институциями, такими, как Пушкинский дом, руководили люди, прямо участвовавшие в травле своих коллег. Именно они и подобные им позже будут рекомендовать изолировать Иосифа Бродского, не допускать произведения в печать.

В начале 1960-х в дворовом флигеле дома в Щербаковом переулке, 8 (угол с Рубинштейна, 19) имел комнату в маленькой квартире Евгений Рейн, который считался в кругу тогдашних молодых литераторов лучшим рассказчиком, знатоком поэзии, модником. Во второй комнате жил престарелый ювелир, увековеченный Рейном в стихотворении «Сосед Григорьев»: