Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - стр. 14
К 50‐летию VIII съезда РКП(б) выпустил свою статью о военной дискуссии на съезде и Ю.И. Кораблев[65]. Исследователь, основываясь на опубликованных источниках и документах Центрального партийного архива (совр. РГАСПИ), сделал вывод о том, что «Военная оппозиция» выступила против использования в армии военных специалистов, а взятую партией линию на их широкое привлечение рассматривала как «уклонение военной политики в сторону восстановления механических форм старой армии, в том числе и тех, которые в свое время обусловливались не потребностями военной техники, а классовыми отношениями дореволюционного порядка»[66]. По мнению Ю.И. Кораблева, платформа «военной оппозиции» была «объективно […] направлена против линии партии на строительство и укрепление регулярной армии, на сохранение партизанских методов военного управления и ведения войны. Она явилась своеобразным отражением в военной политике мелкобуржуазных взглядов «левых коммунистов», которые еще весной 1918 г. выступили против привлечения буржуазных специалистов, считая это равносильным возвращению командных постов капиталистам, а также против устранения железной дисциплины во всей работе партии и государства»[67].
В западной историографии борьба, развернувшаяся на VIII съезде РКП(б), и в частности по военному вопросу, изучалась в работе А. Авторханова. Исследователь сосредоточился главным образом на персоналиях деятелей военной оппозиции и роли Сталина в этой оппозиции[68].
Изучение военного вопроса на VIII съезде РКП(б) на современном этапе фактически сводится к главе «Новые бои за новый курс» монографии М.А. Молодцыгина.
Сосредоточившись на политической составляющей вопроса, М.А. Молодцыгин доказал, что VIII съезд РКП(б) «несомненно сыграл немалую роль в советском военном строительстве. Принятые съездом документы содержали реальную программу действий ЦК партии, комиссаров и политработников, всех армейских коммунистов. Вместе с тем, именно с этого съезда можно начинать отсчет подчинения армии высшим партийным органам, без чего не могло быть всевластия РКП(б), прикрытого речами о власти народа, а на деле означавшего возможность использования военных частей против народа»[69]. Впервые в историографии М.А. Молодцыгин проанализировал ход обсуждения военного вопроса на закрытом заседании специальной секции, детально проанализировав противоречия в якобы «стройных рядах» никогда не существовавшей в природе «ленинской гвардии»[70].
Кроме того, выявив и изучив тщательно отредактированный Троцким черновик его ответного послания в ЦК РКП(б) на тезисы, сформулированные на основании резолюций съезда Зиновьевым, М.А. Молодцыгин обнаружил в нем важнейший абзац, не вошедший в окончательную редакцию. В абзаце еще раз подчеркивалось, что партия большевиков «далеко не монолит, прежде всего в ее руководящем звене. Если все признавали лидером Ленина, то за второе место шла борьба между Троцким, Зиновьевым и Сталиным. Лидер умело пользовался этим, выступая в роли примирителя, борца за единство»[71]. Троцкий в этом фрагменте недоговорил только одно: такое положение в верхах сложилось после скоропостижной кончины Свердлова. М.А. Молодцыгин недоговорил другое: в марте 1919 г. Ленин, учтя опыт со Свердловым, распределил властные полномочия между несколькими своими соратниками, заложив тем самым под фундамент своей партии бомбу замедленного действия. Во время тяжелой болезни и после смерти вождя мировой революции именно окончательная ликвидация угрозы третьему «коллективному руководству» со стороны Троцкого, а также противостояние Зиновьева и Сталина предопределили в 1923–1925 гг. судьбу ленинской партии