Легионер. Книга четвертая - стр. 29
И только дойдя до дверей буфета-ресторана, старый репортер вдруг остановился и хлопнул себя по лбу:
– Господь всемогущий, Вася! Это же не Берг, а Ландсберг! Точно! Вспомнил! Я ж на процессе его был, отчет писал! То-то его личность мне знакомой показалась! Пошли-ка, догоним этого Берга, Вася! «Смирновская» от нас не убежит!
И, не отвечая на расспросы недоумевающего товарища, старый репортер рысцой побежал за уже спустившимся с дебаркадера на площадь пассажиром.
Догнавши пассажира, сопровождаемого двумя носильщиками, репортер сбавил ход, умерил дыхание, и, дождавшись, пока господин с семьей стал грузиться на извозчика, почтительно приподнял шляпу:
– Господин Ландсберг, ежели не ошибаюсь? С возвращением в Северную столицу вас…
Ландсберг коротко глянул через плечо, нахмурился и бросил:
– Вы что-то путаете, любезнейший. Я с вами – не имею чести быть знакомым. Простите…
– Ну-у, откуда вам нашего брата знать-то, господин Ландсберг! Мы люди маленькие, по зернышку клюем, как говорится…
– Я не Ландсберг! Что вам сударь, собственно, угодно?
– Несколько слов для читателей газеты «Голос», господин Ландсберг! Газета солидная, с большим числом подписчиков, верьте слову! – заторопился газетчик. – Ежели изволите помнить, лет этак… м-м, позвольте, сколько же лет прошло-то? Тридцать лет, господин барон, тридцать…
– Какие тридцать лет? Повторяю: вы ошибаетесь, сударь! – Ландсберг начал оглядываться в поисках станционного жандарма.
– Так вот, наш «Голос» в ту пору публиковал судебные очерки с вашего процесса – меня вы, конечно не помните? Ну, разумеется, нет! Да и газетчиков на том процессе была уйма. Ну, это все пустое – наших читателей, безусловно, заинтересует ваше настоящее бытие, так сказать. Счастливое возвращение в столицу! Всего несколько слов, сударь!
Как назло, никаких жандармов в поле зрения Карла не было. И он снова и снова сердито стал объяснять настырному репортеру его ошибку:
– Я действительно нынче приехал из Владивостока, любезный! Но не с Сахалина! Я коммерсант, служу в торговом доме «Кунст и Албертс». И зовут меня просто Берг! Позвольте пройти, сударь – или я вынужден буду кликнуть полицейского!
Убедительность Карла произвела на репортера впечатление, и он с разочарованным видом уступил Ландсбергу дорогу. В этот момент Ольга Владимировна Дитятева, не услышав притязаний газетчика, по-немецки окликнула супруга:
– Karl, was ist los? Georgy hatte es so eilig, seinen Vater aus Sakchalin zu treffen, dass er seinen Schal vergaß und sehr fror! Wir müssen schneller zum Hotel zurück[3]
Репортер не был силен в немецком языке, однако слово «Сахалин» и имя «Карл» успел уловить. Он снова заступил Ландсбергу дорогу и саркастически воскликнул:
– Ага! Все-таки Карл! С Сахалина! Что же вы так легко отказываетесь от своего имени, барон? Ежели не ошибаюсь – Карл Христофоров? Ну конечно! Еще раз добро пожаловать в столицу! Надеюсь, вы не сбежали с каторги, господин Ландсберг?
Тот сердито покосился на супругу и обратился к ней:
– Олюшка, ты поезжай вперед с Георгием, а я следом за вами! – Ландсберг заметил, что жена и сын начали настороженно прислушиваться к трескотне репортера и не хотел, чтобы они стали свидетелями возможного скандала.
Отправив семью, Ландсберг махнул зонтом другому извозчику и повернулся к репортеру: