Легион обреченных - стр. 32
Новоявленный падишах, опомнившись, приказал отыскать младшего вора и привести во дворец. Стража тут же исполнила волю государя.
– Я дарую тебе провинцию на благодатном берегу Окса, – сказал падишах другу. – Живи, наслаждайся жизнью.
Младший вор, которого теперь величали ханом, поселившись на подаренной вотчине, зажил припеваючи, обзавелся женой, детьми.
Шли годы. Страна, управляемая бывшим вором, к тому же глупым, приходила в упадок. Земля переставала родить, за ней не ухаживали. Хозяйства разорялись, всюду царили беспорядок и хаос. Паразитов расплодилось видимо-невидимо: один с сошкой, а семеро с ложкой. Процветало взяточничество, лихоимство считалось праведностью. Зинданы переполнились невинными. Люди роптали. Любой завоеватель мог легко овладать краем…
Умные люди, зная близость хана к падишаху, пришли к нему всем миром.
– Хан-ага, сходите к повелителю, – попросили они. – Раскройте ему глаза на визирей, приближенных, нагло обирающих народ. Страна идет к пропасти. Дальше так жить невозможно.
– Зачем? – возразил хан. – Вы же сами говорили, что правда себе дорогу пробьет.
– Рано или поздно победит. Правды можно добиться, если хватит жизни. Хочется ее дождаться при своей жизни.
Хоть и догадывался младший вор, почему страна приходила в разор, но все же, вняв просьбам людским, отправился в далекий Багабад. Он надел на себя рубища дервиша, чтобы больше увидеть, узнать. Увиденное в пути превзошло даже самые худшие его предположения. Поблекли некогда цветущие города и села. Соли, выступившие из-под земли, порушили дворцы, цитадели и дома, некогда плодоносные поля превратились в болота и солончаковые топи, арыки поросли камышом, в немногих уцелевших городах царило запустение, на их улицах бродили одичалые собаки и кошки.
Простой люд бедствовал, зато шиковали купцы, ростовщики, домовладельцы, муллы… А сановники, погрязшие во взяточничестве, заточали в зинданы безвинных. Повсюду царил произвол, сильный измывался над слабым, глупец восседал на месте умного, подлец указывал честному, угодники, карьеристы, лицемеры, равнодушные правили всеми. Словом, кривда помыкала правдой. Жалкие пигмеи, стоявшие у власти, считали, что управлять людьми ума не надо, была бы глотка луженой и кулак поувесистей.
Попутным караваном дервиш добрался до Багабада. Город встретил путника грязными улицами, полузасохшими деревьями, замусоренными площадями. Вокруг, особенно у караван-сарая, где поселился дервиш, море обездоленных – нищих, бездомных, больных, обманутых. И они, не остерегаясь странника, поверяли ему свои беды.
– Сыновья главного визиря, – сокрушался пожилой дайханин, – развлекаясь, затоптали конями моего сына-кормильца. Я пожаловался самому падишаху, а главный визирь упрятал меня за это в тюрьму. Не откупись я, сгноили бы заживо…
– А от моего сына вот уже третий год ни слуху ни духу, – жаловался известный в округе кузнец. – Он, не зная, обогнал свадебный кортеж сына падишахского кятиба[12]. За это его заточили в зиндан…
– Чтобы стать визирем или хафия баши[13], надо выложить десять тысяч золотых динаров. Любая прибыльная должность в царстве покупается, начиная от джарчи[14] и сараймана и кончая надзирателем зиндана, – рассказывал один ремесленник.
– Может, достойные люди покупают? – не верил дервиш.