Легенды Этриуса: Стойкость Александра - стр. 28
– Что такое, каши мало ел? – спросил отец.
Боль понемногу отпускала Александра, и он размял спину. Не считая нужным отвечать на колкость со стороны отца, мальчику хотелось делом доказать свои физические возможности, ведь он был уверен, что чурбан обязательно расколется как минимум пополам. Крепко удерживая двумя руками колун, Александр занес его над головой, со всей силы обрушил вниз. Инструмент выскочил из рук, совершив перед лицом мальчика полуоборот, ударился обухом об чурбан и полетел в сторону отца. Удивительно, но отец умудрился поймать колун одной рукой, не позволив ему упасть на землю. Этот трюк был совершен с риском для здоровья того и другого участника стремительно, но не забываемо, чем немного развеселил Александра, и по большей части тем, что его восхитила невозмутимость и ловкость отца.
– Повторим? – необдуманно воскликнул мальчик.
– Ты чего творишь? Дурак! – грозно закричал на него отец, судя по всему с трудом сдерживавший себя от гнева.
– Да я не специально. У меня спина заболела, когда я разогнулся, – осекся Александр, начиная понимать, что и почему произошло, но, не зная, как объяснить это.
– Теперь оправдываться будешь, прекращай. Надо все делать осторожнее.
– Можно еще раз попробовать?
Отец протянул сыну колун. Мальчик снова замахнулся и совершил удар по чурбану. В то время как лезвие колуна погружалось в древесину, по какой-то странной случайности рукоять инструмента содрогнулась, а обе руки мальчика ослабили хватку, его стукнуло по кости средней фаланги большого пальца. Он сразу ощутил боль от ушиба, но не подал вида, что ему больно, чтобы не сердить отца, хотя проявление мужества так и осталось незамеченным.
– Саша! Не хочешь работать – не работай, – махнул на него рукой отец, – Постой в сторонке, отдохни.
Его грубость и ноющая боль пальца оказались взрывной смесью для выброса негативных эмоций мальчика. Он тоже рассердился.
– Я стараюсь! Что вы от меня хотите-то, – воскликнул Александр, развернулся и зашагал в сторону дороги. Он не задумывался о том, куда ему хотелось бы идти, просто вышел со двора и направился в конец улицы к прогону между домами. В общем-то, ему хотелось посидеть и подумать о жизни, но на брусчатку, покрытую пылью, садиться все же не следовало, а там, в прогоне, росла трава и цветы, там почти никто не ходил, и это было достаточно подходящее место для того, чтобы отдохнуть ото всех раздражающих факторов. Раздражало практически все – собственные руки, спина, боль в пальце, грубость отца, какое-то невероятное невезение, ну и все остальное.
Александр уселся на траву, вздохнул, обхватил руками колени и принялся наблюдать за бабочкой, которая кружила над цветами перед ним.
– Скучаешь? – подойдя к забору изнутри своего огорода, сказала ему девочка, с которой они водили давнюю дружбу.
– Нет, у меня сейчас плохое настроение, – ответил Александр.
– По тебе видно, что ты сердит на кого-то, хмурый такой. Что произошло?
– Я дурак. Это мне отец сказал.
– Ну ничего страшного. Он просто погорячился.
– Значит, когда взрослые горячатся, то это можно охарактеризовать как «ничего страшного», да?
– Я не знаю. Все иногда горячатся.
– А как нужно реагировать на то, когда кто-то горячится?
– Ну не знаю, Саш, ну успокоить его. Обнять. Поцеловать. В щеку.