Легенда о Людовике - стр. 9
«А ты, стало быть, можешь, – подумала Бланка. – Так же, как твой набыченный булонский кузен».
– Вы прекрасно знаете, мессир, что до достижения моим сыном совершеннолетия не он будет решать судьбу Франции.
– О да! Это будете делать вы! – воскликнул Моклерк и вновь воздел руки к потолку, столь рьяно, что Бланка услышала, как треснул шов у него под мышкой. – Вы, назначенная регентшей в какой-то более чем сомнительной грамоте, якобы продиктованной королём своему исповеднику на смертном одре. Вы, как сами вы сказали, женщина на сносях, вдова, лишённая поддержки, опоры! Вы так несправедливы, так безжалостны к себе, ваше величество! И ещё более безжалостны к вашим друзьям, ибо мешаете им протянуть вам руку тогда, когда вы более всего в ней нуждаетесь!
Он постоянно переходил от угроз и обвинений к лицемерному заискиванию. Какой же всё-таки глупой, вздорной, недалёкой женщиной он её считал. Неужто он впрямь шёл к ней, веря, что упоминание о слухах, будто она отравила своего супруга, вкупе с упомянутым вскользь Тибо и перечнем имён её врагов заставят её пойти на попятную? Оттого он вломился к ней, измученной, уставшей, сонливой в предрассветный час, надеясь, что сейчас она ещё более уязвима, чем при свете дня в окружении своих немногочисленных друзей? Он совсем не знал её. Впрочем, не его вина: прежде никто не знал её. Она была тенью своего мужа, тенью своего свёкра. Но ныне оба они лежат в земле, а она короновала одного их наследника и вынашивает другого.
Теперь они её узнают.
– Вы хотите что-то предложить мне, сударь?
Моклерк слегка вздрогнул и опустил наконец руки. В его лисьих глазках мелькнуло разочарование – оттого, что она попалась так просто. А он-то настроился как следует с ней поиграть.
– Мадам, коль скоро вы сами спросили… я пришёл к вам как друг. Знаю, вы не любите меня. И знаю, что в немалой степени – происками этой сучки Жанны Плесси, шлюхи, околдовавшей моего кузена. Я ещё до свадьбы советовал ему утопить её в пруду, но он не послушал, на беду всем нам… Мадам, я друг вам, но более – и не думаю, что вы упрекнёте меня в таком предпочтении, – более я друг вашему сыну, юному королю Людовику. Он очень молод, мадам. Он совсем дитя. Ему нужны хорошие советники, дорогая кузина, очень хорошие, с твёрдой рукой, верным сердцем, с разумной головою на плечах, занятой чем-либо, помимо блуда и сложения фривольных песенок…
– Мессир, – спокойно прервала Бланка, – если вы пришли сюда лишь затем, чтобы оскорблять меня и графа Шампанского, я прошу вас удалиться и оставить меня в покое.
– Но вы же знаете, что я прав! – будто бы вне себя в порыве искренности и правдолюбия, воскликнул Моклерк и, описав по комнате круг, резко остановился перед креслом королевы. Глаза его неожиданно широко распахнулись и горели так, будто он видел перед собою тьму сарацин и собирался ринуться в гущу битвы. – Вы знаете, что из Тибо Шампанского не выйдет хорошего советника королю. В последние годы он пооткрывал в своём графстве три десятка винных ферм – три десятка, слышите?! И это в то время, когда альбигойцы возводят крепости прямо у нас под носом, когда английские корабли вольно плавают в водах Нормандии, когда Гроб Господень не отвоёван у неверных!..
– Вы закончили, мессир?
– Нет, мадам. Я только начал.