Легенда о Фэй. Том 1 - стр. 28

Се Юнь отступил на полшага, осмотрелся и боковым зрением заметил устремленные на него настороженные взгляды. В мгновение стерев с лица досаду, он даже в таком непростом положении нашел силы улыбнуться.

– Значит, госпожа и есть глава Ли, чье имя держит в страхе всю Северную столицу, – спокойно ответил он. – Для меня большая честь встретиться с вами сегодня, и я не имею права ослушаться. Вот только не знаю, если передам вам Аньпинский приказ, как вы поступите с этой вещицей?

Под ногу Ли Цзиньжун как раз попал маленький камушек. Выслушав незваного гостя, она промолчала, лишь подняла носок и легонько наступила на камень так, что тот вмиг раскрошился в пыль, будто засохшая рисовая лепешка.

– Глава Ли великодушна, как и ожидалось, поэтому не вижу смысла придумывать оправдания, – кивнул Се Юнь. – Однако старейшина Лян уже скончался. И на смертном одре он доверил послание мне… Я поклялся бескрайнему Небу и бездонной преисподней, что лично передам его господину Чжоу, а потому, покуда меня еще не стерли в порошок, не могу позволить ему попасть в третьи ру…

В то же мгновение Се Юнь внезапно исчез, не договорив: все его тело будто стало размытой тенью, которую тут же сдуло порывом ветра на несколько чжанов!

Услышав о том, что старейшина Лян скончался, Ли Цзиньжун на мгновение опешила – ей было трудно в такое поверить. Заметив, что юноша решил сбежать, она, опомнившись, гневно крикнула:

– Взять его!

Рукава главы Ли встрепенулись, а в ладонях она уже собирала силу для удара. Чжоу Фэй, только сейчас окончательно пришедшая в себя после произошедшего, вновь оказалась в полном замешательстве: ей не хотелось смотреть, как мать до смерти избивает человека, спасшего их от «чудовища». Не задумываясь о последствиях, она скользнула вперед.

Ли Шэн быстрым движением схватил сестру за волосы. Кожа на ее голове натянулась, но прежде, чем она успела что-либо сказать, услышала, как Ли Шэн вдруг застонал от боли и тихо позвал:

– Тетя, я…

Обливаясь холодным потом, он обхватил грудь руками, дважды пошатнулся и с грохотом рухнул на колени.

Способности брата убедительно кривляться настолько потрясли Чжоу Фэй, что она сама чуть не повалилась на землю вслед за ним.

Как нам, речным карпам, не понять ни мучений птицы Пэн[34], застрявшей на мелководье, ни боли Цанлуна[35], сломавшего рог, так и господину нет нужды обсуждать снег с насекомыми.

Огонек в масляной лампе дрогнул, и Чжоу Фэй, потирая глаза, заметила, что за окном уже рассвело. Она подняла руку и погасила свет. Тушь в чернильнице высохла, но добавить воды она поленилась и, словно грязью, небрежно нацарапала последний отрывок Семейного завета. Старая кисть от ее яростного нажима чуть не облысела.

Накануне ночью глава Ли вытащила их с Ли Шэном из передряги на Чернильной реке. Там, под нитями Цяньцзи, Чжоу Фэй думала, что если все-таки выживет, то дома с нее обязательно три шкуры спустят. Вопреки ожиданиям, Ли Цзиньжун, конечно, посердилась, но почти ничего не сделала: только в спешке посадила их под замок и приказала каждому двести раз переписать Семейный завет, чтобы подумали над своим поведением. Ни пронизывающего ветра, ни палящего солнца, ни невыносимой боли или зуда; хочешь сидеть – сиди, хочешь лежать – лежи. Подобного «благословения» Чжоу Фэй никогда еще не получала – обычно так наказывали только провинившуюся Ли Янь.