Лебеда – трава горькая… - стр. 6

– Ребенка уведите! – услышала Катя строгий голос участкового. – Нечего ей здесь смотреть на это! Труповозка приехала! Уведите, пожалуйста, Сара Алоновна!

– да, сейчас. – сказала мама Лили – Катя, Лиля, поехали домой! Катюша, ты едешь к нам! Так тебе будет лучше! Давай, пойдем, девочка!

Так Катя осталась совсем одна в этом мире, не считая приютившей ее семьи Шпигель…

… – Это ты откуда, Красная, такие подробности узнала про нашу Катю? – спросила Инга, закуривая. Девчонки сидели у себя дома перед камином на пуфиках и ждали, когда Беата принесет им с кухни сок и бутерброды, которые попросила Лика. – Вроде, вместе же к ней в центр ходили? Я что-то не припомню, чтобы она после окончания истории с Весельчаком, рассказывала о себе!

– Так все пьяные были, блин! – сказала Лика. – За знакомство, вспомни-ка, сколько выпито было?! Да за светлый ум Лебеды, как Красная орала дурным голосом, сколько еще сверху?! А за Контору родную?! Одним словом, нахерачились мы тогда этими тостами знатно!

– Это вы нахерачились в бахрому, обезьяны! – тряхнула Машка волосами – А у меня организм закаленный, ему ваши эти тосты за то, да за сё – как брызги для матроса! Мы же с Лебедой курить сколько раз выходили? Вот она мне и рассказала все о своей жизни многотрудной! Эх вы, блин, чекисты! Элементарно не смогли про человека в частной беседе узнать побольше! А я вот…

– А ты вот – перебила Машку Вита – Под кожу залезешь, кому угодно, как чесоточный зудень, в задницу без мыла проникнешь, как солитер, и до сердца достанешь!

– Неплохое резюме, кстати, для сотрудника ФСБ! – задумчиво сказала Инга, выпуская дым и стряхивая пепел с сигареты в фарфоровую пепельницу – Отличное, я бы сказала! Многообещающее! Как и сама наша мамзель Красная!

– На пенсии! – сказала Машка – Не забывайте, мадамы, что все это в прошлом! Мы обычные пенсионерки! Наслаждаемся отдыхом заслуженным!

– Да какое там! – сказала Лика – Как тут наслаждаться, если твоя дочь, Алова, где-то пропала с жратвой!?

– Да здесь я, тетя Лика! – сказала Беата, входя в гостиную с большим подносом, на котором высилась гора бутербродов с колбасой и большой стеклянный кувшин с апельсиновым соком, окруженный стаканами из гладкого прозрачного стекла. – Пожалуйста!

– Оооо! – утробно взвыла Лика, принимая поднос и водружая его на песок у камина – Давайте, пенсионерки, налетайте! Ну, и ты, Алова – младшая, тоже, конечно! А ты, Красная, давай дальше! Я уверена, ты всю историю Кати – Лебеды знаешь!

– Знаю! – сказала Машка, наливая себе сок – Блин, девки, а может, вискаря врежем? Нет? Ну и фиг с вами, заррразы! И я, таки, расскажу! Слушайте, главное, внимательно, макаки, не перебивайте!..

…На похороны Светланы Лебедевой пришло человек десять – несколько ее подруг, да семья Шпигель в полном составе. Сара подарила Кате черное платье, в котором она и пошла на похороны. И там, на кладбище, стоя у гроба с телом своей мамы, удивляясь, как все вокруг может жить – солнце в голубом небе, кузнечики в траве, птицы на деревьях, люди, проезжающие мимо кладбища на машинах, вообще весь мир. Ей хотелось крикнуть им всем: «Вы что, не понимаете, что у меня умерла мама?! И не смейте шуметь и радоваться жизни! Катя смотрела на маму, лежащую в гробу, удивляясь, какая она была красивая и безучастная. «Как будто снежная королева спит» – думала Катя, любуясь бледным профилем мертвой мамы. Она не плакала. К ней подходили подруги мамы, что-то говорили, совали в руки дешевые карамельки в ярких фантиках, ей что-то объясняла мама Лили, обнимая за плечи и присаживаясь перед ней на корточки в своем дорогом черном брючном костюме и темных очках. Ей что-то говорил отец Лили, мягко трогая за плечо, но Катя не обращала на всех этих людей внимания. Она просто смотрела, не отрываясь, на тело своей матери, лежащее в красном, обтянутом тканью, гробу, точно пытаясь запомнить этот красивый восковой профиль с аккуратно уложенными светлыми волосами. Катя подумала, что, пожалуй, никогда не видела свою маму такой красивой. И тут же поняла, что больше и не увидит… Так она и стояла, пока гроб не заколотили гвоздями и не закопали в могилу, поставив простой деревянный крест, сделанный из обожженого дерева и покрытый лаком. Над ней все также светило солнце, в траве тарахтели кузнечики, а в кронах деревьев суетились птицы. Все было, как раньше… Как всегда… Но в этом мире больше не было ее мамы… И тут, наконец, по щекам Кати потекли слезы. Она всхлипнула, вздрогнув всем телом, еще и еще. И в этот момент к ней подошел худощавый мужчина лет сорока, в мятых джинсах и в дешевой тканевой зеленой куртке, надетой поверх черной футболки. У мужчины были светлые волосы, голубые водянистые глаза и тонкие губы. Подбородок покрывала щетина. Он присел перед Катей на корточки, неловко и неуклюже вытер ей слезы синим мятым носовым платком в клетку.