Льдом и мечом - стр. 25
Жрица вздергивает руки, пальцы хищно сгибаются, с губ срываются непривычно резкие рычащие интонации, глаза наливаются злостью, в движениях что-то пугающее, плотоядное, Тиморис цепенеет от ужаса.
Символы на стенах и камнях загораются сиренью, сливаются в вихрь. Люди превращаются в нечто светящееся, формы сохраняются, но вместо плоти – синие звезды разных размеров, от горошинки до яблока.
Глаза медленно заливает белизна.
Она приобретает очертания, местами наливается прозрачной волнистой лазурью, но не исчезает. В какой-то момент до Эгорда доходит: и не исчезнет, потому что это – снег и лед.
Глава 6
Оборачивается, Камалия и Тиморис тоже озираются, запрокидывают головы, их фигуры в крови и пыли на фоне чистых светлых оттенков особенно четкие.
– Мы точно в мыслях Клессы, а не этого парня?
Тиморис тычет в Эгорда.
– А то льда многовато…
Такое впечатление, что давным-давно здесь бушевала морская буря и в разгар стихии вода мгновенно замерзла, а низины между волнами завалило снегом. Более того, в ледяных скалах кто-то вырезал прекрасные дворцы, башни, лестницы, стены, прогрыз ровные пещеры, лабиринты коридоров. Дикие кривые нахлесты удивительно перетекают в прямые углы и грани, невозможные без участия разума.
– Это объяснимо, – говорит Камалия. – Помните, как выглядит Клесса?
– Попробуй забудь! – хмыкает Тиморис. – Уродец пернатый, каких свет не видел!
– Именно. Наполовину птица.
– То есть… авиан? – понимает Эгорд.
– Да.
Тиморис хмурится.
– Кто-о-о?
– Авианы – раса людей-птиц, – объясняет Эгорд. – Живут далеко на севере, в ледниках, в дела прочих рас почти не вмешиваются, потому о них мало кто знает.
– Выходит, Клесса – демон лишь наполовину, – продолжает мысль Камалия. – Когда-то был обычным авианом, жил во льдах, а мы в его воспоминаниях.
Тиморис осматривается, глаза прищурены из-за ярких отражений света.
– Это еще ничего. Занесло бы память настоящего демона, купались бы в лаве…
Троица бредет по хаотичным изгибам снежных улиц, надо быстрее, но внимание невольно пытается обозреть великолепие ледяных строений, головы крутятся, глаза разбегаются…
Выходят из ледяного города, открывается необъятная равнина снега с редкими ледяными рифами.
Камалия подается вперед.
– Смотрите!
На горизонте – каменная крепость, та самая, откуда троицу прогнал Клесса. Те же вереницы факелов, по желобам текут реки сияющего жидкого металла, пепел как рой гигантского улья.
– Нам туда! – кричит Камалия. – Клесса сейчас занят переброской демонов за Грифовы скалы, в первую очередь думает о том, что видит. Он там! А эти снежные просторы – окраина сознания.
– А этим ребятам, видно, тоже туда…
Тиморис указывает налево.
В полусотне метров из ледяного города выбегают десятки прозрачных людей с длинными шипами на голове, спине и вместо пальцев. Проходящий сквозь них свет чуть синеватый.
– Элементалы льда, – говорит Эгорд.
– А эти?
Тиморис тычет чуть выше.
Над плотной вереницей элементалов летит десяток существ, похожих на людей, но тела и крылья в белых перьях, конечности венчаются птичьими лапами, вместо ртов – широкие треугольники клювов.
– Не догадываешься? – косится на воина Эгорд.
– А, эти… павианы!
– Авианы.
– Во-во! Красиво летят…
– И прямо к нам, – с тревогой сообщает Камалия.
Действительно, два авиана отделились от потока, повернули к троице, силуэты размашистых крыльев стремительно растут, разносятся пронзительные крики, похожие на крик Клессы, только слабее.