Льдом и мечом - стр. 24
– Что это?
Кончик клинка в необычной крови – синей.
– Кровь Клессы, – отвечает Эгорд. – Выставил меч вперед за пару секунд до удара. Видимо, поцарапал ему хвост.
– Приставучая, – замечает Тиморис. – Столько демонов порубил, а она как припаялась…
Камалия смотрит на синюю кровь очень странно.
– А что? – с трепетом спрашивает Тиморис, блики в глазах оживают.
– Знаю заклинание… – подавленно начинает Камалия. – Может помочь…
Эгорд и Тиморис внимательно смотрят на жрицу, Камалия продолжает еще мрачнее:
– Оно превратит нас в материю, из которой сделаны мысли, перенесет сквозь пространство и время в разум Клессы.
– Ого!.. Мы что… можем стать мыслями и попасть в голову этого уродца?
– Да. Нужна лишь кровь того, в чьи мысли хотим проникнуть.
– Ха, так это ж халява!
Тиморис подпрыгивает, задорно взмахивает кулаком, физиономия светится щенячьей радостью. Смотрит на совсем уж поникшую Камалию.
– А чего такая грустная?
Жрица чуть не плачет.
– Это заклинание Темного Ордена. Моя честь будет запятнана!
– И что? Подумаешь, главное…
Эгорд наступает Тиморису на ногу, тот резко умолкает, глаза на лоб, губы беззвучно складываются в слова не для ушей жрицы.
Воин-маг берет женщину за руку.
– Камалия. Это заклинание сильно облегчит задачу, сэкономит уйму сил и времени, спасет тысячи жизней. Но послушай, Камалия…
Эгорд обнимает жрицу, в остекленевших глазах женщины дрожит что-то очень горькое.
– Если откажешься, никто не осудит. Слышишь? Просто попытаемся снова, накопим силы, пробьемся в крепость, все получится.
Камалия отворачивается к стене, долгое молчание, ни единого движения. Эгорд смотрит на лучистый камень, заряд света заканчивается, поверхность тускнеет…
Через какое-то время к разглядыванию блекнущего камня присоединяется Камалия. Жрица вытирает влажную дорожку слезы.
– Что ж… Придется ненадолго стать темным магом. От нас зависят судьбы тысяч людей, не время думать о себе. Но за этот поступок я отвечу. А пока…
Камалия готовит три порции чернил – из крови Клессы, своей крови и смесь обеих кровей. Пальцы рисуют на стенах остроугольные знаки. Находит в песке несколько булыжников, выкладывает широким кругом, вскоре камни венчают похожие символы. В центр кладет камень, что заменял костер, почти остывший, мерцает как уголек, жрица украшает его крупным грозным знаком, кровь Клессы переливается, словно живой слизень.
– Спасибо, Эгорд, – шепчет Камалия, моет руки в облаке ледяных крошек, что текут из ладони воина-мага. – Без тебя бы не решилась, а это нужно.
– Не вини себя. Виноват Зарах, Клесса, я, но никак не ты.
– Нельзя себя оправдывать. Иначе привыкну, начну прощать себя за каждый проступок, встану на путь демона. Меня ждет кара за содеянное, но сейчас надо спешить.
– Хорошо.
Эгорд находит Тимориса за углом, у ледяной двери, тот переминается с ноги на ногу, посвистывает.
Воин-маг тянет спутника за плечо.
– Куда пропал? Пошли.
– А?
Тиморис поворачивает голову резко, будто заметил лишь сейчас.
– Уже закончили? Быстро…
Взгляд Эгорда становится подозрительным.
– Закончили что?
– Ну-у…
Тиморис опускает глаза, рука чешет затылок, потирает нос.
– Вам же надо было это… уединиться… А че, я ж понимаю, ну-у… это самое…
Эгорд вздыхает, качает головой.
– Кто о чем, а ты о своем. Пошли уже…
Троица встает в круг, между внешним кольцом камней и центральным камнем.