Лаврентий Берия. История, написанная кровью - стр. 24
«В Сухуме отдыхает Леван Гогоберидзе (недавний первый секретарь ЦК компартии Грузии. – Авт.). По рассказам т. Лакоба (председатель Центрального Исполнительного Комитета Абхазии. – Авт.) и ряда других товарищей, т. Гогоберидзе распространяет обо мне и вообще о новом закавказском руководстве гнуснейшие вещи. В частности, о моей прошлой работе в мусаватской разведке, утверждает, что партия об этом якобы не знала и не знает.
Между тем Вам хорошо известно, что в мусаватскую разведку я был послан партией и что вопрос этот разбирался в ЦК АКП(б) в 1920 году в присутствии Вас, т. Стасовой, Каминского, Мирза Давуд Гусейнова, Нариманова, Саркиса, Рухулла Ахундова, Буниат-Заде и других.
В 1925 году я передал Вам официальную выписку о решении ЦК АКП(б) по этому вопросу, которым я был совершенно реабилитирован, так как факт моей работы в контрразведке с ведома партии был подтвержден заявлениями т.т. Мирза Давуд Гусейнова, Касум Измайлова и др.».
В те времена, когда Серго Орджоникидзе уже поднялся на Олимп, а Берия только начинал свою карьеру, он неустанно клялся высокому начальнику в любви:
«Серго, кроме Вас, у меня нет никого. Вы для меня больше, чем отец, брат. Я Вами дышу и живу. И чтобы подвести Вас, – я не способен, я скорее пулю пущу себе в голову, чем не оправдать Вашего ко мне отношения.
Насколько в силах и насколько позволяло уменье и знание, я самым добросовестнейшим образом работал, если были и есть ошибки, то не по умыслу.
Крепко жму руку и целую».
Потом будут говорить, что Лаврентий Павлович работал и на мусаватистов, и на англичан или в лучшем случае был агентом-двойником. Но никаких документов на сей счет не нашли даже в те времена, когда их искали по всем архивам, чтобы понадежнее замазать Берию.
В июле 1953 года (после ареста Берии) Григорий Дементьевич Костомаров, который был директором Центрального государственного архива Октябрьской социалистической революции, доложил первому секретарю ЦК Хрущеву, что Берия в свое время пытался подчистить свое прошлое:
«Ко мне в архив явились два сотрудника НКВД и попросили представить им возможность ознакомиться с делами фонда меньшевистского грузинского контрреволюционного правительства. Насколько помню, дела, которые интересовали указанных лиц, относились к контрразведке. В тот же день, поздно вечером, в архив явились два других сотрудника – одна из них была лейтенант Г. Балашова. Мне было предложено срочно выдать им дела. Я заявил, что дела без отношения из наркомата я выдать не имею права. Тогда Балашова подала отношение с предложением выдать дела, указанные в письме. Эти дела были выданы под расписку Балашовой.
Ф.Э. Дзержинский и Г.К. Орджоникидзе. [РГАСПИ. Ф. 85. Оп.32. Д36]
Серго Орджоникидзе
Берия неустанно клялся в любви
Я перед выдачей этих дел быстро просмотрел их содержание. Из просмотра установил, что в двух делах в числе агентов контрразведки меньшевистского правительства значился Л. Берия… Я об этих делах решил написать краткую записку с приложением копии отношения Наркомата внутренних дел в Секретариат товарища Сталина. Никто меня по этому вопросу позднее не вызывал.
За точность факта ручаюсь. Думаю, что следует срочно просмотреть дела фонда контрразведки грузинского контрреволюционного правительства в Центральном архиве Октябрьской революции».