Ларчик для ведуньи - стр. 22

— Пойдешь со мной или с ними?

— С тобой, — быстро сказала Альма. — Я хочу уйти. Только мужа не трогайте. Не бейте. Он... он отец моего ребенка. И у нас было уютное дупло.

Пока она договаривала, отца с Пепельником уложили физиономиями в пол. Один из альф-рысей приподнял затемненный щиток шлема и пообещал:

— Я его просто на пятнадцать суток закрою. До выяснения личности.

Альма узнала Виктуша, кивнула, и пошла вслед за Марианной. Не зная, куда ее ведут, но полностью доверяя — не представителям федеральных властей, а коту и кошке, которые хотели котенка, таскали друг у друга куски из тарелок, любовно мурлыкали и терлись носами прямо в кафе, не стесняясь людей, Альмы и других рысей. От Марианны пахло казенным кабинетом, бензиновой пылью, Виктушем, и — совсем чуть-чуть — рысенком. Это значило, что вежа сработала, Линша одарила общительное семейство своим благоволением. А раз одарила, значит, Альме и Здравке тоже достанется крошка счастья и удачи. Уже досталась — сегодня на заимку возвращаться не придется.

4. Глава 3. Илларион. На новом месте

Больше всего радовало то, что родители не любили разговоров по телефону. В сообщениях проще обойти неприятную тему, а иногда можно отделаться фотографией — вот, смотрите. Сами додумывайте.

Он коротко отчитался, что отдал документы в отдел кадров и снял дом с навесом для машины в Насыпном переулке. Сообщил, что в Ключевых Водах лежит такой же снег как дома — ладно, соврал, дома сугробы были о-го-го — и пообещал написать подробности позже, потому что им с Брайко надо сходить в магазин. В ответном сообщении прилетел вопрос: «Волки на тебя косятся?». Илларион подумал и написал развернутый ответ: «Волки — да. Лисы любопытничают. Люди, по-моему, не понимают разницы, пока им не скажешь. Видят, что оборотень, а пес или кот — не различают». Вероятно, родителей это немного успокоило, потому что вместо выпытывания подробностей мама осыпала его ворохом бытовых наставлений. Илларион эти сообщения даже дочитывать не стал. Проглядел мельком — «искупай, приготовь ужин» — и фыркнул. Как будто они с сыном остались вместе в первый раз.

Он начал будить Братислава, опасаясь, что тот, проснувшись, осмотрится и запросится домой. Обошлось. Сын потянулся к Иллариону, боднул лбом и потерся носом об нос — так рыси выражали друг другу любовь и доверие.

— Сходим в магазин? У нас пустой холодильник. Уже вечер, темнеет. Надо что-нибудь купить, не будем же мы ложиться спать голодными.

Брайко зевнул, спросил:

— Гулять?

— Заодно и погуляем. На ногах, не на лапах. Мне нужно в магазине деньги за еду отдавать.

Сын слез с кровати, забегал по дому, принюхиваясь и присматриваясь. Илларион его изловил, умыл, одел и потащил на улицу, поспешно натягивая форменную куртку. Замок закрылся легко, калитка выпустила их на узкий скользкий тротуар. Брайко полез в сугроб, скрывавший палисадник, и Илларион подхватил его на руки: фонарями переулок был обделен, в какую-нибудь яму провалиться — раз плюнуть.

На Полевой тротуары были шире, но позволять сыну идти самостоятельно рядом с потоком машин Илларион не решился. Конечно же, он забыл указания Елисея и свернул налево. Зато дошли до магазина «Овощи-Фрукты», со светящейся вывеской-морковкой, и, поднявшись по ступеням, окунулись в волну теплого пряно-сладкого аромата. Брайко завертел головой, пискнул, требуя поднести его к витрине. Илларион и без этого подошел и прилип взглядом к винограду. Цена была подозрительно гуманной — проверил, за килограмм, а не за сто грамм.