Ланцет и Мейстер. Дело № 1. Ведьмин кот - стр. 46
– Вы мне сейчас угрожаете? – Видо, который краснел от смущения, а от гнева, напротив, всегда бледнел, почувствовал, как кровь отхлынула от щек. А потом внезапно успокоился, высокомерно поднял бровь и напомнил: – Своему начальнику?
– Я ставлю в известность, – так же ровно и с тщательно отмеренной холодной любезностью сообщил Фильц. – Возможно – своего начальника, а возможно – юного… романтика, не понимающего, во что он ввязывается. И в том, и в другом случае я искренне надеюсь, что Орден не пожалеет о своем решении доверить вам капитул.
– Я тоже. – Видо кивнул, вставая, и едва не покачнулся. С тоской подумал, что завтра отдохнуть тоже не удастся, если у него всего лишь десять дней, их следует провести с максимальной пользой. – Извольте ни с кем не обсуждать положение Ясенецкого. Он останется под охраной на территории капитула, но не в камере, таково мое решение.
– И да поможет всем нам Господь, – с застывшим лицом закончил Фильц.
Глава 7. Кошачий день
Под окном орали коты.
Голосили навзрыд, вопили так исступленно, словно прямо у них на глазах ветеринар лишал шансов на размножение их особенно неудачливого соплеменника. Причем без наркоза. Или словно приз за самый громкий и противный вопль объявила лично кошачья богиня Баст. Ну или просто одна группа котов болела за «Спартак», а вторая – за «Зенит», и прямо сейчас командам объявили дополнительное время при счете «два-два».
Несколько секунд проснувшийся, но еще не открывший глаза Стас позволил себе надеяться, что все было сном – и Ротонда, и старая ведьма, и кот… Отличный сон вышел бы! Но нет… Сначала он увидел над собой незнакомый потолок, потом повернул голову и с тяжелым вздохом оглядел комнату – небольшую и по-казенному чистенькую. Подноса с тарелками и чашки на столе не обнаружилось, значит, пока он спал, их забрали. Сложенные вещи на стуле, многострадальные туфли под ним, но чистые и даже чем-то натертые до блеска. Вот это сервис! Только коты почему-то орут…
Прямо в рубашке и кальсонах, как спал, Стас вылез из кровати, осторожно приоткрыл окно и выглянул во двор, постаравшись сделать это незаметно, однако тут же убедился, что можно было и не стараться. Толпе, этот самый двор запрудившей, не было никакого дела ни до открытых окон, ни до того, кто там из них выглядывает.
Столпотворение внизу оказалось, как в «Ашане» во время «черной пятницы». В одном углу двора робко теснилась стайка девиц, одетых в длинные темные платья с белыми передниками и белые же чепцы. В другом углу стояли мужички разного возраста и вида, а между этими группами переминалось с ноги на ногу полдюжины мальчишек. Однако ни у тех, ни у других, ни у третьих не было никакого шанса продвинуться вперед, поскольку через весь двор к основному крыльцу тянулась очередь бодрых старушек, явно принаряженных во все лучшее сразу.
Платья на них были такие же длинные, как на девицах, но гораздо ярче, передники – с вышивкой, а оборки чепцов торчали над головами, словно вырезанные из жести. «Накрахмаленные, – догадался Стас и порадовался, что флигель стоит несколько сбоку, давая просто изумительный обзор. – Надо же, какой эйджизм наоборот! Девушки выглядят скромняшками, зато дамы в возрасте – ух!»
А на крыльце, широком и длинном, стоял деревянный стол, за которым устроились его вчерашние знакомые. Перед секретарем лежала то ли книга, то ли тетрадь, перед инквизитором – поднос с чем-то мелким. Стас пригляделся, но разглядеть содержимое подноса не удалось.