Лакомый кусочек - стр. 15
– Ну, с ними бывает, – сказала Клара.
Малышка пустилась в рев, я опасливо подхватила ее и передала Кларе. Я не против помочь, но всему есть предел. Клара стала качать дочь.
– Ах ты негодный брандспойт, – замурлыкала она, – ты окатила мамину подругу, что это такое, а? Это отстирается, Эйнсли. Ну, не надевать же на тебя резиновые штанишки в такую-то жару, а, маленький ты гейзер? Никогда не верьте, кто бы что вам ни говорил про материнский инстинкт! – добавила она, печально глядя на нас. – Я вот никак не пойму, как можно любить детей, пока они не повзрослеют.
На заднем крыльце показался Джо с заткнутым за брючный ремень кухонным полотенцем на манер фартука.
– Кому-нибудь пивка перед ужином?
Мы с Эйнсли бодро ответили: «Да!» – а Клара попросила:
– Мне вермут, дорогой! Сейчас я ничего другого не могу пить, мой чертов желудок от всего начинает крутить. Джо, отнеси Элейн в дом и поменяй ей трусики.
Джо спустился на газон и взял Элейн на руки.
– Кстати, вы не видели Артура, а?
– О боже, куда, интересно, делся этот маленький негодяй? – спросила Клара, когда Джо уже скрылся в доме. Вопрос прозвучал риторически. – Полагаю, он просто узнал, как открыть заднюю дверь. Негодник… Артур, где ты, малыш? – лениво выкрикнула она.
В дальнем конце узкого садика на веревке висело, почти касаясь земли, выстиранное белье, которое вдруг раздвинули две чумазые ручки, и появился первенец Клары. Как и малышка, он был совсем голый, если не считать подгузника. Он застыл на месте, смущенно глядя на нас.
– Подойди, солнышко, мама хочет посмотреть, все ли у тебя в порядке, – продолжала Клара. – И не трогай руками чистое белье, – неуверенно добавила она.
Артур пробрался к нам по некошеной траве, высоко поднимая голые ножки. Наверное, трава щекотала ему кожу. Подгузник сполз и едва держался, словно на одной лишь силе воли, под вздутым животом с торчащим пупочком. Его нахмуренное личико казалось очень серьезным.
Вернулся Джо с подносом.
– Я сунул мокрое в корзину с грязным бельем, – сообщил он. – Она играет с прищепками для белья.
Артур добрел до нас и, все еще хмурясь, встал около маминого стула.
– Почему у тебя такой забавный вид, а, чертенок? – спросила Клара и пощупала его подгузник сзади. – Так и знала, – вздохнула она. – Теперь понятно, с чего он затих. Муж, твой сын опять покакал. Не знаю где – в подгузнике ничего нет.
Джо отдал нам наши стаканы, присел и сказал Артуру твердо, но ласково:
– Покажи папе, где это лежит.
Артур взглянул на него, не зная еще, улыбнуться или заплакать. Наконец он медленно, точно призрак, зашагал в угол сада и там, присев на корточки перед сухими красными хризантемами, внимательно вгляделся в грядку.
– Молодец! – похвалил его Джо и вернулся в дом.
– Он прямо дитя природы, обожает какать в саду, – объяснила нам Клара. – Наверное, считает себя богом плодородия. Если бы мы не вычищали сад, тут было бы сплошное навозное поле. Уж и не знаю, что он будет делать, когда начнутся снегопады. – Она прикрыла глаза. – Мы пытались приучить его к горшку, хотя, как пишут педиатры, ему еще рановато. Купили ему пластиковый горшок, а он понятия не имеет, для чего это. Надевает его себе на голову и так ходит по двору. Наверное, думает, что это боевой шлем.
Потягивая пиво, мы наблюдали, как Джо ушел в дальний конец сада и вернулся, держа что-то, завернутое в кусок газеты.