Кыся в Голливуде. Возвращение из рая - стр. 37
– Если сейчас эти американские мудозвоны подпишут нам те семьдесят пять миллионов долларов, которые они уже обещали на развитие моего ДЗПДЖ – «Движения Защиты Прав Домашних Животных», – я тогда вообще на все хуй положил!.. И ты у меня будешь в таком порядке, что тебе и не снилось… Понял?
– Понял, Иван Афанасьевич. Вы все хорошо помните, что должны сказать на банкете?
– Шо я – недоношенный? Или меня по пьянке делали?! Обижаешь, Вася!
И В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ В МОЛОДОМ И ПУХЛОМ ЧЕЛОВЕКЕ Я УЗНАЮ ПРЕОБРАЖЕННОГО ВАСЬКУ – БЫВШЕГО ТУПОГО И НЕПОВОРОТЛИВОГО ПОМОЩНИКА ПИЛИПЕНКО, ЧЬИ РУКИ БЫЛИ ПО ЛОКОТЬ В КРОВИ СОТЕН СОБАК, КОШЕК И КОТОВ…
Ах, недаром меня что-то тревожило!.. Ведь чувствовал я – что-то должно было произойти, кого-то я должен был встретить… Печенками чуял, кончиком хвоста, усами, топорщащимся загривком… Но чтобы это был ПИЛИПЕНКО?! Или Васька?!
А может, мне все это снится?.. Может, я вот сейчас открою глаза – и никакого Пилипенко, никакого Васьки в Вашингтоне… Только Сокс и Ларри Браун. А больше никого. И все это мне пригрезилось на нервной почве, от усталости…
– Ты чего, Кыся?! – искренне встревожился Сокс. – Что с тобой?
– Тебе нехорошо, Мартын? – спросил Ларри.
– Нет-нет, ребята… Все в полном порядке! Только не торопитесь. Пусть вот эти двое у второй колонны сначала пройдут. – Я показал на Пилипенко и Ваську. – Не хочу, чтобы они меня видели.
– Ты знаешь их? – тут же спросил меня Ларри Браун.
– Когда-то встречались…
– Секунду, парни! – И Ларри Браун наклонился к лацкану своего смокинга и тихо проговорил в шов: – Вторая колонна. Двое. Одному, невысокому, – около пятидесяти, второму, толстому, молодому, – лет тридцать. Информацию срочно!
Ларри присел на корточки, вынул из уха маленькую штучку на проводе, и мы все трое немедленно услышали:
– Старший – депутат Государственной Думы России от Санкт-Петербурга, глава «Движения Защиты Прав Домашних Животных», видный деятель России по охране Животного мира. Молодой – депутат русской Думы от Вологодской области, генеральный директор филиала этого «Движения» в Вологде. Подробности?
– Не нужны, – сказал Ларри и отключился от этой замечательной службы информации. – Ты, наверное, ошибся, Мартын. Или видел их когда-нибудь по телевизору.
Сокс подождал, когда Ларри поднимется во весь рост, и тихо спросил меня, так, чтобы Ларри не слышал:
– Кто это, Кыся? – и показал на Пилипенко.
– Это самый плохой и страшный Человек на свете, – так же тихо ответил я ему.
– Хочешь, я его сейчас обоссу? Мне за это ничего не будет! – тут же великодушно предложил Сокс.
– Нет, Сокс. Не нужно. Я что-нибудь сам придумаю. У меня с ним старые счеты…
И тут Ларри сказал:
– Все, ребятки, все! Они уже в Банкетном зале… Валите, пареньки, прямо туда, к креслу Президента. Иди, Мартын, Сокс знает, он покажет куда…
– А ты? – спросил я, испугавшись теперь остаться без такой верной охраны, как Ларри Браун.
– Там и без меня хватит, Кыся, – ласково сказал Ларри. – Я вас здесь подожду.
И мы с Соксом – по стеночке, по стеночке – просквозили в Банкетный зал к Президентскому креслу.
Ах, как прекрасен был этот Банкетный зал!
И если бы не присутствие в нем Пилипенко и Васьки, я восхитился бы этим залом еще сильнее. И уж наверняка гораздо подробнее смог бы рассказать про круглые столы, накрытые очень красивыми красными скатертями с широкими золотыми полосами… И низкий, плотный, с удивительным вкусом подобранный букет разноцветных роз на каждом столе в короткой красивой вазе… И по четыре длинные свечи в очень высоких подсвечниках – чтобы пламя от свечей не слепило бы сидящих за столом…