Кыся в Голливуде. Возвращение из рая - стр. 25
Иду, прижимаюсь к теневой стороне улочки, заглядываю во все эти дворики-патио – один другого прекрасней: вымощены разноцветными гладенькими камушками типа осколков разбитых тарелок, и если бы не жара, если бы можно было еще и дышать, то мне показалось бы, что я в настоящем раю!..
И вдруг в одном дворике, почти пустынном, только по стенам неяркие ползучие цветы, вижу ШУРУ ПЛОТКИНА!!!
В незнакомой мне пижаме Шура ходит под ручку со странным невысоким бронзовым стариком. Не выкрашенным бронзовой краской, а из настоящей бронзы – металла. Старик в бронзовой чалме, в бронзовом халате без воротника. Одной бронзовой рукой поддерживает Шуру под локоток, во второй руке – бронзовая книга. Бронза темная, не блестит – старая-старая!
Ходят они вокруг желтовато-серого квадратного каменного пьедестала, на котором стоит жутко неудобное, с моей точки зрения, каменное кресло. А вокруг пьедестала – квадратная клумбочка с коротенькими цветочками…
– Шурик!!! – кричу я. – Шурочка!.. Господи! Да как же ты здесь оказался?!
Шура удивленно оглядывается, останавливает своего бронзового старика, видит меня и без особого восторга, но так симпатично говорит мне:
– Мартынчик!.. Как хорошо, что ты наконец отыскался. Познакомься, пожалуйста. Это сеньор Аарон Маймонидес – великий еврейско-испанский ученый, философ и врач. Ты не смотри, что он такой бронзовый, – он доктор Божьей милостью! Если бы не он, я бы… Ему знаешь сколько лет?
– Возраст-то явно пенсионный, – говорю.
– Глупенький ты мой Мартынчик, – так ласково говорит мне Шура. – Ему больше пятисот лет!
– Вот никогда не дал бы! – вежливо говорю я. – Как, ты сказал, его зовут?
– Аарон (через два «а») Маймонидес из еврейского квартала Худерия.
– У меня теперь тоже есть один знакомый Собак – Арон. Только с одним «а». Тоже из еврейского квартала. Бруклин называется…
– Боже мой, Мартын! Ну как ты можешь сравнивать?!
– А чего? – говорю. – Тоже – вполне приличный старикан.
А этот Маймонидес на меня даже не смотрит. И ни словечка. Да наплевать мне на его стариковские причуды, думаю. Важно, что он Шурика вылечил!..
Смотрю, старик начинает вскарабкиваться на пьедестал, а Шура его подсаживает. А в старичке весу как в двух автомобилях. Сплошная же бронза!..
Я давай Шуре помогать. Но старик Маймонидес довольно ловко влез туда к себе в кресло, уселся там и застыл. Будто и не он только что ходил по дворику с Шурой под ручку.
Пока я пялился, как бронзовый Аарон застывал на своем пьедестале, Шура куда-то исчез!
Мечусь по дворику, выскакиваю на кривые кордобские улочки, опять в дворик заглядываю – нету! Нету моего Шуры Плоткина!..
А жарища – несусветная, дышать нечем, лапы совсем отказываются служить, что-то на меня такое тяжелое наваливается – неужто это Маймонидес свалился на меня с пьедестала?! Чувствую – погибаю под этой тяжестью, задыхаюсь, теряю сознание…
А бронзовый Маймонидес сверху шепчет мне в ухо: «Зяма!.. Зямочка!..»
В последнем усилии, в уже угасающем сознании, рванулся я было из-под этой дикой бронзовой тяжести…
…и проснулся!..
Никакого Аарона Маймонидеса.
Навалился на меня во сне этот засранец Сокс и в сонном состоянии лезет на меня, болван, как на КОШКУ! А я под ним задыхаюсь! Еле-еле из-под него выбрался, врезал ему пару раз по рылу, разбудил таким образом и говорю: