Кыся в Голливуде. Возвращение из рая - стр. 24
Я понял, что при Хиллари говорить с Клинтоном о красивых Женщинах явно не рекомендуется! Что и подтвердил Сокс, снова незаметно пихнув меня задней лапой в бок.
– Ну ладно, братцы! – сказал Билли Клинтон. – Завтра предстоит нелегкий день. В первой половине у меня куча неотложных дел и встреч, а вечером у всех нас – Кыся, ты приглашен тоже! – прием депутатов Российской Государственной Думы. Поэтому всем нам неплохо бы выспаться. Но каждый труд, каждое благое деяние должны быть вознаграждены. Так вот, скажи мне, друг мой Кыся, чего бы ты больше всего хотел сейчас в жизни?..
Мне даже не пришлось задуматься! Я ответил мгновенно и четко:
– Больше всего в жизни мне хотелось бы сейчас разыскать Шуру Плоткина и сделать так, чтобы ему не пришлось бы проходить весь горько-традиционный путь эмигранта-новичка. Я насмотрелся на это в Германии и подозреваю, что Америка в этом не очень отличается от Европы…
– Верно… – сказал Клинтон и надолго замолчал.
А потом посмотрел на Начальника Секретной службы и нормальным Человеческим языком сказал ему:
– Давайте попробуем что-нибудь придумать.
И тот записал у себя в блокноте пару строчек.
– Билли, ты позволишь? – спросила Хиллари.
– Да, да, конечно, дорогая..
– Прости меня, пожалуйста, Мартин, если мой вопрос покажется тебе чересчур женским…
– Ради Бога, миссис Клинтон, – смутился я.
– Скажи мне, Мартин, какие два качества в себе ты считаешь наиболее… – Хиллари запнулась, стараясь подыскать максимально точное определение.
– Наиболее необходимыми для меня самого? – помог ей я.
– Да! Да, да… Очень точно!
Вот тут я задумался…
Отличных качеств у меня было – пруд пруди! Хоть отбавляй!.. Без липовой скромности я мог бы назвать их десятки. Но тут нужны были только два, к сожалению.
– Ну что ж… – сказал я, и мне самому это показалось наиболее важным. – Первое: СВОИХ НЕ ЗАКЛАДЫВАЮТ, ЧЕМ БЫ ЭТО ТЕБЕ НИ ГРОЗИЛО!.. И второе: у меня очень высоко развито ощущение ЛЖИ, от кого бы она ни исходила. Тут я просто – само совершенство! Этим я владею шикарно!
– Тогда завтра во время приема я попрошу тебя не отходить от меня ни на шаг! – быстро проговорил Клинтон, но тут же спохватился: – Хотя первое твое качество – СВОИХ НЕ ЗАКЛАДЫВАЮТ – войдет в противоречие со вторым, и я просто боюсь за твое здоровье…
– Не волнуйтесь, мистер Президент, – сказал я. – Это я еще завтра-посмотрю – кто там СВОЙ, а кто и не очень.
И мы разошлись спать. Было ровно три часа ночи.
И снится мне, что я почему-то в… Испании!.. Я про Испанию слышал всего три раза в жизни: от Шуры – тот все мечтал когда-нибудь там побывать; от Фридриха фон Тифенбаха, который показывал мне очень красивый альбом с видами Испании и говорил, что умирать уедет в какую-то Андалузию, где есть город Кордоба, а в этом городе у Фридриха есть небольшая вилла. Купил ее лет двадцать тому назад, да все никак не соберется слетать туда… А еще про Испанию я слышал от Капитана Александра-Ивановича-Кэп-Мастера. Он там вокруг нее плавал…
Так вот, значит, снится мне, что я в Испании. И жарко, ну просто ужасно! Дышать нечем, лапы вялые, голова в тумане… Бреду узенькими-узенькими кривыми улочками… И все домики белые-белые, и от этого на них очень трудно смотреть – так все сверкает в глазах от солнца!..
Скрыться от жары и слепящего света можно только лишь в маленьких двориках – Фридрих называл их «патио». Они есть внутри каждого дома – с такими малюсенькими кукольными балкончиками, все в неведомых цветах красоты невероятной! Но я стесняюсь туда заходить – чужое все-таки…