Кыся в Голливуде. Дорога к «звездам» - стр. 60
Я поощрительно положил ему на плечо лапу и даже муркнул. Но Водила ласково отодвинул меня и сказал:
– Отсунься маленько, Кыся. Я закурю. На хера тебе дымом дышать? Эх, жаль, я твою зажигалочку посеял…
Я испугался, что Контакт снова прервётся, и опять напрягся до головной боли: «У тебя в фуре – минимум сто килограммов кокаина! Его погрузил в твою фуру Лысый. Осторожней с ним! Он вооружён. Он – трус и от испуга может начать стрелять…»
Стоп, стоп, Мартын!.. Слишком много информации! Что я делаю?! Постепенно, постепенно…
– А не загрузили ли меня чем-нибудь этаким в той шараге? – Водила приспустил боковое стекло, закурил и уточнил: – Кроме фанеры… А, Кыся? Если пошурупить мозгами – в любую пачку фанеры можно килограмм сто кокаина спрятать. Вырезал в листах круг диаметром с метр, снизу и сверху по паре целых листов прихреначил, а в серёдку хоть слона запихивай! Дескать, водитель на этой машине проверенный, его трясти не станут. А если и стопорнут – все тут ни при чём. Водилу – за жопу и в конверт. И пусть доказывает, что он не верблюд!
Признаюсь, я был ошеломлён. Не в обиду Шуре Плоткину сказано – теперь я никогда не поручился бы за то, что Шура понял бы меня лучше, чем Водила!..
– Конечно, – продолжал размышлять Водила, – товар они потеряют… А это минимум по сотне баксов за грамм! То есть – сто тысяч зелёных за кило… А за сто кило?! Охренеть можно!
«Ты молодец, Водила! Ты умница! – похвалил я его. – Но ты, как мудак, пропустил мимо ушей то, что я сказал тебе про Лысого!..»
На что Водила мгновенно отреагировал:
– И знаешь что, Кыся? Если они мне действительно какую-нибудь срань в фуру подбросили – слово даю, что вон тот, – Водила показал на идущий впереди фургон Лысого, – наверняка в этом деле хвост замочил!
Мне так понравилось это выражение – «замочил хвост»! Потрясающе! Нужно запомнить. Очень может пригодиться…
– Уж больно он шустрил при погрузке, – вспомнил Водила. – Я ещё тогда подумал – чего он так суетится? И потом… Помнишь, Кыся, когда ночью Бармен вдруг про наркотики заговорил. Не, ты ни хрена тогда, наверное, не слышал – вы там с Рудольфом под столом по буфету гуляли. А я видел, как мой этот лысый сокамерник занервничал!..
«Да видел я всё, Водила! – мысленно завопил я. – Во всём этом деле самый страшный человек – Бармен!!! Это он тебя подсунул той фирме, он тебя запродал Сименсу на месяц!.. Он велел Лысому пристрелить тебя, если ты не согласишься на их условия!.. Он дал Лысому пистолет с глушителем! Видел по телевизору такие?! Когда я сказал тебе, что Лысый вооружён, ты почему-то не обратил на это внимания. Думай, Водила, думай!..»
От волнений я даже не заметил, что дословно повторил фразу Кота-Бродяги, сказанную им мне тогда – в пилипенковском фургончике.
– Вот я и думаю, – почти впрямую ответил мне Водила, – что за этим стоит кто-то очень крутой. Который и меня хорошо знает, и бабок у него – хоть жопой ешь. Чтобы и за «дурь» отстегнуть, и вокруг всех купить. Ну и не без своих людей здесь, конечно. В Германии. А может, и ещё где. И из рук они свой товар так просто не выпустят. Если всё и вправду так, кто же дирижирует всей этой филармонией?.. А, Кыся?
«БАРМЕН!!!»– От злости я чуть не укусил Водилу за ухо!
– Неужто Бармен?! – вдруг спросил Водила и потрясённо посмотрел мне в глаза.