Квинканкс. Том 1 - стр. 38

– Но Хафем? – воскликнул я. – А как это пишется – так же, как название деревни?

– Да. Х-а-ф-е-м.

Желая показать, что я, хоть ношу всего два имени, также не лыком шит, я воскликнул:

– Это и мое имя тоже! Во всяком случае, я думаю, его носил мой дедушка, только писалось оно иначе: Х-а-ф-ф-а-м. Так, знаешь ли, звалась семья, которой принадлежали этот дом, деревня и все окрестные земли.

– Не может быть, – фыркнула девочка.

– Очень даже может. (Вот ведь хлебом ее не корми, дай только сказать поперек.) – Знаешь, Мампси… – Я заколебался. – Они все это получили от Хаффамов.

– Мампси! Не Мампси, а Момпессоны. «Мампси» говорят только деревенские.

Я залился краской стыда. Конечно же, эта фамилия была мне знакома по памятнику в церкви. Почему же я не связал ее с той, которую упомянула миссис Белфлауэр?

– Ты наверняка ошибаешься, – продолжала Генриетта, – ведь я знаю, что этот дом построил дед моего опекуна.

– Так, может, он носил фамилию Хаффам?

– Не думаю, потому что моего опекуна зовут сэр Персевал Момпессон.

Я сгорал от унижения. Выходит, несчастная миссис Белфлауэр все переврала и я зря воображал, будто имею к этому месту какое-то отношение. А эта девочка живет здесь по праву, если сэр Персевал Момпессон ее опекун!

Увлеченные разговором, мы не заметили, как экономка рассталась с работником и подошла к воротам. Голос ее раздался совсем близко:

– В письме к мистеру Ассиндеру я пожалуюсь на наглость этого малого. Заявляет мне нахально, что не может починить окно без… – Она осеклась, поднесла к глазам лорнет, который висел на цепочке у нее на шее, и воскликнула: – Мисс Генриетта? Что это, мальчик?

– Да, миссис Пепперкорн, – как ни в чем не бывало ответила Генриетта.

– Выходит, вы, вопреки строжайшему запрету вашего опекуна, затеяли разговор с деревенским ребенком?

– Он не из деревни, миссис Пепперкорн, – холодно возразила Генриетта.

– В самом деле? – Экономка воззрилась на меня через лорнет. – Вижу, он похож на сына джентльмена. – Она спросила меня: – Как фамилия вашего отца?

Вопрос меня смутил. С одной стороны, я уважал обещание, данное моей матушке, не разговаривать с чужими людьми, с другой – не мог же я быть настолько невежливым, чтобы не ответить на прямой вопрос?

– Его зовут Джон Мелламфи, – вмешалась Генриетта.

– Мелламфи, – повторила экономка. – Не знаю поблизости ни одного солидного семейства с такой фамилией. Как бы то ни было, вы, мисс Генриетта, нарушили распоряжение сэра Персевала. Мы немедленно возвращаемся в дом, а я решу, как вас наказать.

– Он хоть и чужой, миссис Пепперкорн, – произнесла Генриетта, – но говорит, что его дедушку звали Хаффам, а это одна из моих фамилий, так что, выходит, он не совсем чужой.

– В самом деле? – Экономка быстро повернулась ко мне. – Где живет ваш батюшка, мастер Мелламфи?

– Не могу вам сказать.

Приняв, несомненно, сказанное за дерзость, экономка поджала губы и собиралась заговорить, но тут ко мне подскочила Сьюки.

– О, мастер Джонни! Непослушный мальчишка! Вы ведь знаете, вам нельзя разговаривать с чужими. Что на это скажет ваша матушка?

Она схватила меня за руку и потащила прочь.

– Пойдемте. Мы опаздываем. До Мелторпа еще добрый час ходу.

Поворачиваясь, я бросил последний взгляд на Генриетту: похожая на узницу, она все еще прижимала свое бледное личико к черной кованой решетке, а на плечо ей опускалась рука экономки, затянутая в черную перчатку.