Квест в заброшенном замке - стр. 12
– Слушай, когда ты заткнешься? Достал уже, – вдруг Москвитина взрывается на Резвого. Она – вторая после Минской рокочет на гитариста, но не надо «пинать музыканта, он играет как умеет».
– Все! Молчу, ищите сами.
Как быстро он сдается, неспроста.
– Мы отвлекаемся, – напоминает Анна.
– Нет, Кать, ты колхоз-то помнишь?
– Это ты к чему?
– А просто так. Тебе привет от Федорина. Чего-то он тебя вспоминает?
– Отвали!
– Помнится, Ты ж с колхоза тогда сразу свалила, у Федорина отпросилась и свалила. На третий день.
– Ты чего пристал, придурок? – Москвитину задел он не на шутку.
– А мы с Федориным потом водку пили.
Это Резвый бросает тонкий по его мнению намек на любовную связь Кати и Федорина. Здесь виновница торжества набрасывается на провокатора, как ворона на мышь. Чует мое сердце, от Резвого полетят пух да перья. Все бросаются их разнимать, едва сдерживаю смех.
Ей-богу не знаю как себя повести, а присоединяться к увещеваниям ребят «ну хватит», «ну что вы», смысла особого не вижу. Намекает на интим студентки с преподавателем? Признаюсь, я тоже какое-то время был ее парнем.
– Резвый! Это перебор, – вставляется Густинский, а он, молчун, редко вставляется.
Резвый болтает головой, раскачивает свою идиотскую ухмылку. Мазохист, которому мало досталось.
Да, здесь каждый друг другу что-то припомнит.
Но время не ждет. У нас нет ключа. Мы оставляем свой скарб на мосту и выдвигаемся на тропу. Она опоясывает замок. Евтушок с ускорением бежит вперед.
…Замок, приглядеться – не так мрачен и не так грозен, стены треснули и подсели, пустые глазницы двух башен на входе выглядят сиротливо. Замок, скорее, жертва, а не агрессор. Организатор скрывает от нас его название, и пока идет игра – мы вряд ли узнаем, – Интернета нет, телефоны сданы. Никакой связи с внешним миром.
– Ань! Ты там штудировала замки…, – Резвый уже обращается к Минской.
– По виду он похож на Chаteau de la Mothe-Chandeniers. Но тот стоит во Франции.
– Исчерпывающий ответ.
– А ты ничего не знаешь? – кто-то обращается к Резвому.
– Нет.
– Угу, так мы тебе и поверили, – еще один укол, слабенький, не болезненный, делает Москвитина.
Перед нами «нарисовался» Евтушок:
– Я о задании! Вот прошелся, подумал, задание может быть скрыто в одном предложении.
– Ну-ка! – подначивает следопыта Ершик.
– Смотрите, женщина любила цветы. А здесь много полей, цветов, деревьев, и куча камней…
– Так, и какая связь? – спрашивает Анна.
Но Николай уже далеко от той мысли и снова начинает про ремонт.
– Ремонт тут нужен основательный, одни развалины… Ну ладно, ищем первую записку. Она где-то в окрестностях. Особо изучаем цветы, деревья, ветки, что там еще…
– Кстати, задание может оказаться в дупле. – подсказывает Резвый. – Англичане это любят.
– Почему только англичане? – встреваю я. – А «Дубровский»? Записку от Марии мальчик нес в дупло.
Сам думаю, хватит уже пререкаться. И жестом показываю всем: «да не парьтесь».
Резвый напевает слова из «Музыканта»: «Звуки скрипки все живое скрытое в тебе разбудят если ты ещё не слишком пьян».
Расходимся, разбившись на микрогруппы, разными маршрутами. Вокруг английский пейзаж, с холмами, перелесками, каменными россыпями и цветочным полем. Почти Гейнсборо и меня тянет на ассоциации. Когда мой напарник, «командарм» Резвый вытягивает шею и прислушивается к каким-то звукам, в этот момент он похож на какую-то тревожную старую птицу с выпученными глазами и худой шеей. Ершик тоже похож на птицу, да вероятно, мы все скоро будем похожи на птиц.