Квест по миру Дракулы - стр. 25
Тем временем Дракула услышал от переводчика об обещании немцев рассказать всем про «милосердного государя» и ответил с улыбкой:
– Но мне нужно другое. Мне нужно, чтобы вы рассказывали всем, как я жесток. Дескать, никого не щажу.
– Что повелишь, то и расскажем, – ответил немец, первым упавший на колени. – Что повелишь. Только отпусти. Расскажем, что жесток.
– Но вам не поверят, – заметил Дракула. – Вас спросят, почему я не посадил вас на кол, а отпустил.
– Прости нас! – с жаром произнёс немец. – Прости, что проявили дерзость и напали на твой лагерь.
– А вот за это не надо просить прощения, – ответил Дракула. – Это было смело. Вы вдевятером напали на целое войско. Мне такое нравится.
Слово «нравится» как будто стало сигналом, чтобы в разговор встрял друг Дракулы – светловолосый парень, сидевший справа:
– Влад, давай их помилуем.
– Они чуть не убили двоих моих воинов.
– Но ведь не убили же.
– Будем дожидаться, пока убьют?! – резко спросил Дракула и хорошее настроение, которое у него вроде бы появилось, сразу исчезло.
Друг хотел что-то возразить, но Дракула перебил:
– Штефан, ты, кажется, забыл урок, полученный от судьбы. Когда твой отец заночевал в деревне Реусень, его застали врасплох. Твоего отца поймали и убили. Но если бы ему удалось ускользнуть, думаешь, он помиловал бы неудачливых убийц? Думаешь, он позволил бы им снова испытать удачу? Нет!
Штефан как-то сразу сник, а Дракула произнёс, обращаясь к немцам:
– Нет, я решил, что посажу вас на кол. Сидя на колах, вы будете гораздо убедительней рассказывать о моей жестокости.
Старший немец, который, даже стоя на коленях, имел дерзкий вид, обернулся к товарищу:
– Видишь? Твоё смирение не помогло. Только унизился понапрасну перед этим разбойником!
Дракула притворился, что не услышал про «разбойника», когда это было повторено переводчиком.
Старший немец тем временем вскочил с колен:
– Не хвали нас за смелость! Мы пришли ночью к твоему войску не из-за смелости, а от отчаяния. Мы хотели вернуть хоть часть овец, чтобы нам было чем кормить наши семьи. Ты делаешь вид, что хочешь воздать всем по заслугам, а сам забываешь о ни в чём не повинных женщинах и детях, которые из-за тебя умрут с голоду.
Дракула осклабился:
– А ты? Ты всегда помнишь о женщинах и детях? Например, о чужих женщинах и детях помнишь? Или только о своих? Когда вы, католики, притесняете православные общины Трансильвании, вас заботит, что будет с жителями этих общин? Когда вы по суду отбираете у них землю, вас заботит, чем будут кормиться эти семьи? А когда вы тайно режете их скот или травите его, о ком думаете? О чужих женщинах и детях, которые умрут с голоду? Или вы думаете о себе и о том, что в Трансильвании не хватит земли на всех?
– Но ведь наши женщины и дети не виноваты.
– Странно вы здесь живёте, – с нарочитой задумчивостью проговорил Дракула. – Выходит, у вас в семьях такое же разобщение, как в государстве. Вы сами по себе, а ваши женщины и дети сами по себе? Нет, так не годится. В хорошей семье все делят друг с другом радости и горе. Поэтому пусть ваши женщины и дети тоже страдают от ваших поступков. Быть вам на колах. А овец ваших я оставлю войску.
Андрей заметил, что у Петру сильно заколотилось сердце, пока Дракула говорил. Андрей сначала напрягся – решил, что это последствие травмы и что Петру сейчас грохнется в обморок. Но оказалось, что сердцебиение – это от восторга.