Квантовые беглецы - стр. 2
– Ты все споришь. Такой и умрешь, – засмеялся Гордон, находя в себе силы повернуться лицом к единственной женщине, все ещё заставлявшей его нервничать. Уже не от любовной лихорадки. Скорее от памяти о той любви.
– Умру, не сомневайся, но впереди у меня имеется пара важных вопросов, и я намерена получить ответы.
Среднего роста не по возрастному изящная с длинными седыми волосами Ноннель выглядела на фоне не поникших пейзажей Кселона магическим образом. Простенькое платьице, какое позволялось носить нормалям, выглядело достойно. Женщина украшала собой вещи и пространство.
– От меня ждешь ответов? – Гордон поморщился, прокручивая мысленно утомительный диалог о социальном угнетении некогда развитой цивилизации обособленцев, как привыкли в Геопланте считать жителей Кселона.
– Не обольщайся: наука и та не смогла справиться с мечтами о получении полнейшего представления о мире.
– Только тебе позволительно так со мной разговаривать. Но не могу найти ни одной причины почему, – Гордон сцепил за спиной руки. Ему не терпелось покинуть опушку и хотелось заставить пожилую женщину говорить понятными фразами, без ввернутого скрытого и давящего на нервы смысла.
– Правление пришлых уничтожило достижения культуры и знания кселонцев. В материальном эквиваленте произошедшее не дало тебе ощутимого приобретения. Зачем?
– Начнем с того, что знания кселонцев – это сохраненный опыт человечества, – Гордон поправил Ноннель, не желая оставлять ей повод для гордости.
– Согласна. Но именно кселонцы обеспечили хранение информации. И не забывали преумножать накопленные человечеством знания.
– Ноннель, если бы ты вовремя вступила в должность советника, твоя семья переместилась бы жить в верхний город. Продолжали бы изучать свою науку и делились бы с пришлыми, как ты нас называешь, основами утонченной культуры кселонцев. Хотя какой я пришлый? Я также родился здесь. И, как и ты жил в этих местах.
– И в память о счастливом детстве решил уничтожить все? – она иронизировала, но без насмешки.
– Ошибаешься. И мне это уже действует на нервы. В Кселоне сосредоточен энергетический потенциал, и он нужен Геопланту.
– Ты вернулся сюда уничтожить вотчину предков.
– Чего ты так страдаешь за прошлое? Времена поменялись.
– Я часть Кселона, превращенного в нижний город. Той самой части, с которой началось новое развитие цивилизации.
– Ну, так поделилась бы знаниями. Стала бы жить в комфортных условиях.
– Я не оставлю Кселон. Он здесь – в нижнем городе. Dulce et decorum est pro patria mori (В переводе с латыни: отрадно и почетно умереть за отечество (Гораций).
– Что? – Гордон давно не использовал латынь и стал забывать язык прадедов.
Ноннель не стала переводить Гордону сказанного, а лишь улыбнулась.
– Выбор у тебя был. Выбрала то, что имеешь. Какие ко мне вопросы? – обидевшись на тонкое оскорбление, изрек Велианд.
– Когда покинешь Кселон?
– Я пока не отыскал источник энергии. И ты не хочешь помочь ускорить процесс.
– Ты себя слышишь?
– Где энергия? Откуда кселонцы качали энергию?
– Ищи, – улыбнулась Ноннель и постояв с полминуты глядя в самое нутро захватчика, повернулась, чтобы вернуться в наполненный трясущимися от страха нормалями нижний город.
– Не найду, уничтожу все, – кинул вслед хранительницы знаний Гордон.
– Не сможешь.