Куплю любовницу для мужа - стр. 34

– Так и останешься до конца жизни портье, – иногда подшучивал над ним Гордей.

– Не портье, а владелец апартаментов! – возражал Саня. – Дураки вы все. Продаете людям воздух. Сегодня человеку нужен адвокат, а завтра нет. Вот и будешь ты, Горд, в поисках клиентов метаться с высунутым языком вместо галстука. А меня народ всегда сам найдет. Потому что при любой власти и бардаке в стране человеку нужно хорошо покушать и сладко потра… гхм… полежать в приятной компании. Поэтому я без клиентуры и заработка никогда не останусь.

– Саня, привет!

– Горд, ты куда пропал? Я тебя в теннисном клубе ждал все прошлое воскресенье.

– Да дела не пустили.

– Дела, – хмыкнул приятель. – Это у воров дела, а у нас финансы.

– Слушай, Санек, мне в твоей берлоге, в Барвихе Лакшери Виллидж номерок нужен. Есть свободные места на сегодня?

– Это смотря какой самолет запрашивает посадку на мой траходромчик. Кто хочет приземлиться? Ты, что ли?

– Ну а кто же еще?

–  Да ладно! Ну ты тихушник! – рассмеялся вечно поддатый и оттого радостный Санек. – А говорил, что жене не изменяешь, что у вас все честно. Бла-бла-бла!

– Люди меняются, Санек. Это я тебе, как адвокат, говорю.

– А я тебе, как владелец секретных траходромов, говорю, что нет. И если кто-то налево не заворачивает, значит, его просто пока не поймали. Или у него импотенция.

– Философ чертов. Номер дашь?

– А то! Президентский дам. Со скидкой. Там кровать пять метров – так что место для маневра всегда найдется. Можешь там хоть круги нарезать и  со своей красоткой играть,  во что захочешь. Даже в футбол. На прошлой неделе там сам Робби Уильямс –  английская  попа-звезда простыни мял.

– Один  мял или с парламентом?  – осведомился Гордей. – На пяти метрах-то много депутатов поместится.

– Тьфу на тебя, сволочь политическая! – хмыкнул Санек. – Я тайны клиентов не выдаю. Ты просто зацени степень моей к тебе уважухи.

– Ладно, заценил. За мной не заржавеет. Спасибо, Санек!

– Удачной охоты, Ка!

– Бывай!

5. 5 глава. Таблетка от женского одиночества

Анастасия

Выхожу из офиса. Руки дрожат. Ноги слабеют. Больше всего мне сейчас хочется закрыть глаза и чтобы все это само закончилось. Просто рассосалось. Не знаю как. Но чтобы все было хорошо. Мне так нужно с кем-то поговорить! Дергаю "молнию" на сумке, чуть не срывая ее. Какое счастье, что у меня есть Макс! Как бы я сейчас одна? Наверное, старею. Раньше все в себе держала, никому ничего не рассказывала и справлялась. Как в балете: мышцы сводит, живот от голода прилипает к ребрам, зубы сжаты так, что аж в ушах ломит. И к станку! Час, два, три, четыре подряд. Терпи, Настя, терпи!

Плие, релеве, батман тандю, антраше. До седьмого пота. И улыбаться не забывай. Чтобы никто ничего не заметил, иначе с радостью засунут палец в рану и будут ковырять. Жизнь вообще очень похожа на балет. Как посмотришь со стороны – так у всех радостные фоточки в соцсетях. Мы в Турции, мы на Кипре, мы в лесу на шашлыках. Улыбаемся и машем. А внизу кровь в пуантах, грязь и склоки. И черные мысли по ночам. А рассказывать никому нельзя, потому мы все на вечном позитиве.

В страшное время живем. Нас отучили плакать на людях. Раньше как случится что – бабы посреди улицы выли, убивались от горя, и все бежали им на выручку. А теперь что? В крайнем случае, заводят левые аккаунты в соцсетях и плачут тихо в анонимном закрытом сообществе. Иногда смотришь на соседку, которая через два дома от тебя живет, она холеная такая и вся в шоколаде. И даже не предполагаешь, что это она и есть Маруська-85, которой так по жизни хреново, что ее знают все бедные бабы из интернет-сообщества "Не будите в бабе лихо". И ночами и вечерами вместе с ней плачут на интернет-страницах. А в лицо не знают. Как же мы дошли до жизни такой, что горе считается неприличным? И это на Руси, где смех и улыбка без причины всегда считались признаком дурачины?