Культурология. Дайджест №3 / 2016 - стр. 23

Однако в чем причина экономической стагнации «базиса», преследующей страну в течение полутора десятков лет, и нет ли здесь тоже рудиментов утопизма?

Что же такое, с научной точки зрения, утопия?

1. «Место блаженства», счастливое общечеловеческое бытие (eu-topia, греч.).

2. Место, которого нет, «нигдейя».

Встречаются попытки определять ее через один из этих признаков. Но суть и специфика этого феномена именно в парадоксальном сочетании подобных антагонистических черт утопизма, ибо «две этимологические интерпретации как раз и поясняют одна другую»45, раскрывая, по-видимому, некую правду о мире.

«Утопии “нет “в смысле “блаженного места“, зато она реализуется со стороны всего того распорядка вещей, который разрабатывают для всеобщего блаженства утопические умы»46. Утопия по своему замыслу – это всегда псевдорелигиозное предприятие. Религиозное потому что, по сути, она мечтает о «царствии Божием» на земле; но «псевдо-», потому что предполагает достичь его мирскими, секулярными средствами; причем результаты оказываются неизмеримо уступающими даже неприглядному обыденному существованию

Как нам известно, ни один «фаланстер», ни один проект всеобъемлющего благоденствия не удались. Даже такая прочная, описанная в книге община, как старообрядчество, имеющая религиозную мотивацию и справедливо названная автором «монастырским коммунизмом», сохранялась в целостном виде недолго, столкнувшись с внутренними разногласиями и расколами. Построена она была по всем правилам утопического общежития: строгая, до мельчайших деталей разработанная, регламентация жизненного распорядка, за малейшее отклонение от которого насельник безоговорочно изгонялся из нее.

Чем оборачиваются утопические замыслы, убедительно повествуют знаменитые романы антиутопистов (Е. Замятина, Дж. Оруэлла, О. Хаксли, Р. Брэдбери и др.).

Неизбежность роковой диалектической удобопревратности утопии описана Достоевским в эксперименте, проведенном персонажем из «Бесов» Шиголёвым, отдавшим, по его собственному признанию, всю свою «энергию на изучение вопроса о социальном устройстве будущего общества, которое заменит настоящее», и предложившим «собственную… систему устройства» такого мира48.

Пораженный, даже обескураженный тем, куда привело его тщательное продумывание «вопроса», прожектер открывает слушателям печальную истину: «…Мое заключение в прямом противоречии с первоначальной идеей, из которой я выхожу. Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом»49.

Чему учит, что демонстрирует упрямая неподатливость жизни организованным усилиям по установлению «рая на земле»?

Беда в том, что во всяком утопическом, а по сути это значит тоталитарном, обществе, человек (даже если его уже идеологически обработали), не получает того, что сулил этот грандиозный проект, он не может чувствовать себя осчастливленным. Ибо утесненное и угнетенное существо, вольно или невольно, вместо радости на самом деле переживает чувство злорадства (по отношению к врагу, образ которого – непременный спутник всякой реализованной утопии. Помните идеологически насыщенные пятиминутки ненависти у Дж. Оруэлла…)

А секрет в том, что этот жестко регламентированный, абсолютно зарегулированный порядок жизни, превращающий «город Солнца» в казарменный барак, несовместим с представлением о блаженной жизни; атмосфера насилия и принуждения, царящая в подобном общежитии, превращает его насельников в обезличенных особей, лишая личность ее главного достоинства и дара – свободы, пожалованной Богом.