Культурология. Дайджест №1 / 2016

См.: Михайлова Ю.Д. Мотоори Норинага. Жизнь и творчество. – М.: Наука, 1988; Григорьева Т.П. Япония. Путь сердца. – М.: Новый Акрополь, 2008. – С. 92–94; 153–154; Ониси Ёсинори. Югэн то аварэ (Югэн и аварэ). – Токио: Иванами семэн, 1973. – С. 103–191.

См.: Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония. – М.: Наталис, 2006; Чугров С.В. Япония в поисках новой идентичности. – М.: Восточная литература, 2010.

См.: Maruyama M. Theory and Psychology of Ultra-Nationalism // Thought and Behavior in Modern Japanese Politics / Ed. Iv. Morris. – London, 1963; Аида Юдзи. Нихон-но фудо то бунка (Климат и культура Японии). – Токио: Кадокава сетэн, 1972. – С. 221–228; Сиратори Тосио. Новое пробуждение Японии. – М.: АИРОXXI, 2008; Minami Hiroshi. Psychology of Japan People. – Tokyo: Univ. of Tokyo Press, 1971. – P. 20–31.

См.: Чугров С.В. Япония в поисках новой идентичности. – М.: Восточная литература, 2010. – С. 63–65.

Dale P. The Myth of Japanese Uniqueneness. – London, 1988. – P. 215.

Сугияма-Рибура Такиэ. Нихон бунка-но ронри то нингэнкан (Логика и понимание сущности человека в японской культуре) // Нихон бунка ва исицу ка (Японская культура: действительно иная?). – Токио: Нихон хосо сюппан кекай (NHK books), 1996. – С. 35–39; 216–246.

См.: Dale P. Op. cit.; Miller M. Japan’s Modern Myth. – New York; Tokyo, 1981.

Sugiyama-Lebra T. The Japanese Self in Cultural Logic. – Honolulu, 2004. – P. 276–278.

Dale P. Op. cit. – P. 49.

Автором первоначального варианта концепции «кокутай» считается Аид-зава Сэйсисай (1782–1863), представитель конфуцианской школы Мито, использовавший этот термин для обозначения японской формы теократии, воплощенной в вечной императорской династии, ведущей начало от богини солнца Аматэрасу. В «Новой теории» (Синрон, 1825) он ратовал за возвращение реальной власти императору, являвшемуся главным синтоистским жрецом страны. Воскресший из океана забвения документ 1937 г. был «составлен в лучших традициях текстов такого рода: напыщенно, тавтологично, с прямым и скрытым цитированием древних китайских и японских источников» (Мещеряков А.Н. Цит. соч. – С. 251).

Там же. – С. 254.

Dower J. Ambracing Defeat. Japan in the Wake of World War II. – New York: Norton, 1986.

Dower J. Op. cit. – P. X.

Ibid. – P. 4.

Ibid. – P. 11.

Теория культуры тем не менее считает реальными все те вещи, существование которых отрицает Дейл. Выдающийся американский антрополог Л.А. Уайт (1900–1975) рассуждает по этому поводу, приводя пример с математическими абстракциями, онтологический статус которых не определен, но культурный статус – реален: «Следующие предложения, хотя на первый взгляд противоположны друг другу, все же одинаково верны: 1) “математические истины имеют существование и действительность, независимые от человеческого ума”, и 2) “математические истины не имеют существования или действительности отдельно от человеческого ума” (…) Математические истины существуют в культурной традиции, в которую, едва родившись, включается индивид, и, таким образом, поступают в его сознание извне». То же – со сказочными и мифологическими персонажами, с понятиями, существующими в данной культурной традиции. «Нас интересует не вопрос “реальны ли эти вещи?”, а вопрос “где место их реальности?”» [Уайт Л.А. Место математической реальности // Антология исследований культуры. Символическое поле культуры. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2011. – С. 191]. К примеру, нелепо отрицать тот факт, что такие отвлеченные понятия, как «моно-но аварэ», «амаэ» и даже «кокутай», несомненно, обладают в японской культуре по-настоящему реальным статусом.

Dale Р. Op. cit. – P. 21.

Ibid. – P. 23.

Ibid. – P. 67.

Ibid. – P. 17.

Корнилов М.Н. О типологии японской культуры (японская культура в теориях «Нихондзин-рон» и «Нихон бунка-рон») // Япония: Культура и общество в эпоху НТР. – М.: Наука, 1985. – С. 25.

Сугияма-Рибура Такиэ. Нихон табунка-ни миру нингэнсэй-но нинсики (Понимание сущности человека в японской и иных культурах) // Нихон бунка ва исицу ка (Японская культура: Действительно иная?). – Токио: Нихон хосо сюппан кекай (NHK books), 1996. – С. 225–226. См. также: Аида Юдзи. Нихон-но фудо то бунка (Климат и культура Японии). – Токио: Кадокава сетэн, 1972. – С. 31–56; 135–153.

Cм.: Бенедикт Р. Хризантема и меч. Модели японской культуры. – СПб.: Наука, 2007; Наканэ Тиэ. Татэ сякай-но нингэн канкэй (Отношения людей в «вертикальном обществе»). – Токио: Кобундо, 1973; Minami Hiroshi. Psychology of Japan People. – Tokyo: Univ. of Tokyo Press, 1971; Дои Такэо. Амаэ-но кодзо (Структура амаэ). – Токио: Иванами сетэн, 1973.

Хамагути Эсюн. Нихон бунка кэнкю-ни окэру «хохоронтэки канкэйтай сюги» («Методологическая контекстуальность» в исследовании японской культуры) // Нихон бунка ва исицу ка (Японская культура: Действительно иная?). – Токио: Нихон хосо сюппан кекай, 1996. – С. 280–281.

Хамагути Эсюн. Цит. соч. – С. 287.

Befu Harumi. Geopolitics, Geoeconomics and the Japanese Identity // Japanese Identity: Cultural Analyses/ Ed. P. Nosco. – Denver, 1997. – P. 11.

Нисида Китаро. Нихон бунка-но мондай (Проблемы японской культуры) // Тэцугаку кодза сю. Рэкиситэки синтай то гэндзюцу-но сэкай (Собрание лекций по философии. Историческое тело и реальный мир). – Киото: Тоэйся, 1995. – С. 286– 320.

Нисида Китаро. Постижение добра (Дзэн-но кэнкю) // Нисида Китаро. Дзэнсю (Полн. собр. соч.: В 19 т.). – Токио: Иванами сетэн, 1966. – Т. 1. – 352 c.

В данной статье автор опирается на первоначальный вариант текста 1938 г., опубликованный в год 50-летия кончины философа в сборнике философских лекций под редакцией Уэды Сидзутэру [Нисида Китаро. Цит. соч.].

Нисида Китаро. Цит. соч. – С. 295.

Там же. – С. 296.

Там же. – С. 297–298.

Там же. – С. 298.

Там же. – С. 299.

Нисида Китаро. Цит. соч. – С. 299.

Нисида Китаро. Цит. соч. – С. 301.

Там же. – С. 302.

Цит. по: Карелова Л.Б. У истоков японской трудовой этики. – М.: Восточная литература, 2007. – С. 195–196.

Нисида Китаро. Цит. соч. – С. 305.

Там же. – С. 302.

Там же. – С. 305.

См.: Скворцова Е.Л. «Бесформенность» и «форма» в традиционной эстетике как основание японской культурной идентичности // Философские науки. – М., 2012. – № 12. – С. 64–79; Скворцова Е.Л. Культурная идентичность и концепции «бесформенного» и «формы» в японской эстетике // Филология: Научные исследования. – М., 2013. – № 1. – С. 12–24.

Нисида Китаро. Цит. соч. – С. 312.

Там же. – С. 320.

Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. – Т. 1. – М.: Мысль, 1993. – С. 342.

См.: Скворцова Е., Луцкий А. Духовная традиция и общественная мысль в Японии ХХ века. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2014. – С. 48–63.

Печатается по изд.: Эйгес И.В. А. Жуковский. – София. – М.: Тип. К.Ф. Некрасова, 1914. – Апрель, № 4. – С. 60–86.

Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем / Сост. и ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич. – М.: Языки славянской культуры, 2000–2004.

Жуковский В.А. Статьи 1840-х годов. О поэте и современном его значении. Письмо к Н.В. Гоголю // В.А. Жуковский – критик / Сост., вст. ст. и коммент. Ю.М. Прозорова. – М.: Сов. Россия, 1985. – С. 100–110. – (Б-ка русской критики).

«Руссо говорит, – пишет Жуковский в письме А.А. Воейковой и А.И. Тургеневу, посылая свою “Лалла Рук”, – il n’y a de beau que ee que n’est pas; это не значит только то, что не существует, прекрасное существует, но его нет, ибо оно, так сказать, является нам единственно для того, чтобы исчезнуть; чтоб нам сказать, оживить и обновить душу – но его ни удержать, ни разглядеть, ни постигнуть мы не можем…

Оно действует на нашу душу не одним присутственным, но и неясным настоящим, а темным, в одно мгновение слиянным воспоминанием всего прекрасного в прошедшем и тайным ожиданием лучшего в будущем:

[Жуковский В.А. Полн. собр. соч. и писем. Т. 2 / Под редакцией А.С. Янушкевича и др. – М.: Языки славянской культуры, 2000. – С. 223.

Там же. – С. 103.

Там же.

Там же.

Там же. – С. 102.

Там же. – С. 104.

Там же. – С. 101.

Там же.

Там же. – С. 106–108.

Там же.

В смысле подобного же отношения к науке не раз и весьма настойчиво высказывался и Л. Толстой – однако в форме гораздо более грубой и лишенной 26

Там же. – С. 103.

Жуковский В.А. Рассуждения и размышления // Жуковский В.А. Сочинения в стихах и прозе. Санкт-Петербург. Издание книгопродавца А.И. Глазунова, 1901. – С. 926–938.

Жуковский В.А. Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады. Поэмы. Письма. Очерки. Заметки. – М.: Эксмо, 2008. – Режим доступа: http://iknigi.net/avtor-vasiliy-zhukovskiy/53702-pevec-vo-stane-russkih-voinov-stiho

Цит. по: Степанищева Т. О некоторых творческих моделях в поэзии Жуковского: «Долбинские стихотворения» – «Арзамасская галиматья» – «Павловские послания» // (University of Toronto – Academic electronic journal in slavic studies. Toronto Slavic Quartely). – Режим доступа: http://sites.utoronto.ca/tsg/15/stepanisch15,shtml

Жуковский В.А. – критик / Сост., вступ. ст. и коммент. Ю.М. Прозорова. – М.: Сов. Россия, 1985. – (Б-ка русской критики). – Режим доступа: tvoreniya-ballady-poemy-vasiliy-zhukovskiy/read/page-25html http://Lib.ru/Классика:Жуковский В.А. Статьи http://azlib.ru/z/zhukowskiy_ w_a/text_0510.shtml; Жуковский В.А. Полн. собр. соч. (1845–1850). – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445811654

Жуковский В.А. О поэте и современном его значении. Письмо к Н.В. Гоголю // В.А. Жуковский – критик / Сост., вст. ст. и коммент. Ю.М. Прозорова. – М.: Сов. Россия, 1985. – С. 105. – (Б-ка русской критики). – Режим доступа: http://Lib.ru”Классика”,azlib.ru/z/zhukowskij_w_a/text_0550. shtml

Жуковский В.А. О поэте и современном его значении. Письмо к Н.В. Гоголю // В.А. Жуковский – критик / Сост., вст. ст. и коммент. Ю.М. Прозорова. – М.: Сов. Россия, 1985. – С. 105. – (Б-ка русской критики). – Режим доступа: http://Lib.ru”Классика”,azlib.ru/z/zhukowskij_w_a/text_055. shtml

Там же. – С. 105.

Жуковский В.А. О поэте и современном его значении. Письмо к Н.В. Гоголю // В.А. Жуковский – критик / Сост., вст. ст. и коммент. Ю.М. Прозорова. – М.: Сов. Россия, 1985. – С. 105. – Режим доступа: http://Lib/ru/z/zhukowskij_w_a/text_0550.shtml

Курсив здесь наш. – Ред.

Жуковский В.А. Рафаэлева «Мадонна» // Жуковский В.А. Полн. собр. соч. – СПб.: Изд-во Маркса А.Ф., 1902. – Т. 12. – С. 10.

Рафаэлева «Мадонна» – фрагмент из письма Жуковского к великой княгине Александре Федоровне (принцессе Шарлотте), написанного 29 июня 1821 г. во время его первого путешествия по Германии. Жуковский В.А. Рафаэлева «Мадонна» // Сочинения в стихах и прозе. Изд. книгопродавца А.И. Глазунова. – СПб., 1901. – С. 878–879. Впервые напечатан в «Полярной звезде», изд. А. Бестужевым и К. Рылеевым. – СПб.: Полярная звезда. Типография Греча, 1824. – С. 241–249. «Сикстинская Мадонна» – выдающееся произведение Рафаэля Санти Урбинского (1483–1520) – создавалась им в последние годы жизни (1515–1519).

Жуковский В.А. Нечто о привидениях. – Режим доступа: http://bookz.ru/authoris/jukovskii-vasilii/jukovv01/1_jukovv01.html

Там же.

Что мир сновидений ничем не отличен от нашего мира восприятий – это уже очевидное заблуждение философов, при помощи которого они, однако, подходили к весьма значительной проблеме; но благодаря ложному отправному пункту и самая эта проблема получила у них искаженный смысл.

Жуковский В.А. Нечто о привидениях. – Режим доступа: http://anne_queen.com.ua/in-dex.php?id=321

Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. – М.: Наука, 1993. – Т. 1. – Режим доступа: www.dolit.net/author/4022/ebook/49322/shopengauer_artur/mir_kakvolya_i_predstavlenie/read/35

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819124; Жуковский В.А. Дневники, 1821: Жуковский полное собрание сочинений. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zhd/zhd-154.-htm

Там же.

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819124. Дневники, 1821: Жуковский. Полн. собр. соч. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 173.

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1834–1847). – С. 296. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=545816702.

Жуковский В.А. Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады, Поэмы. Письма. Очерки. Заметки. – М.: Эксмо, 2008. – С. 95. – Режим доступа: www.litmir.me/br/?b=2427588ip=95

Жуковский В.А. Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады, Поэмы. Письма. Очерки. Заметки. – М.: Эксмо, 2008. – С. 95. – Режим доступа: www.litmir.me/br/?b=242758=87

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – C. 129. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819124

Чехов говорит, как в выражении несчастия бывает «что-то притягивающее, трогающее сердце, именно та тонкая, едва уловимая красота человеческого горя, которую не скоро еще научатся понимать и описывать».

То же говорит и Чехов: «Ощущал я красоту как-то странно. Не желания, не восторги, не наслаждение возбуждала во мне (красавица), а тяжелую, хотя и приятную грусть. Эта грусть была неопределенная, смутная, как сон. Почему-то мне было жаль и себя… и самой (красавицы) и было во мне такое чувство, как будто мы все… потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уже больше никогда не найдем… смутно чувствовал я, что ее редкая красота случайна, не нужна и, как все на земле, недолговечна или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое возбуждается в человеке созерцанием настоящей красоты, Бог знает» (Чехов А.П. Красавицы: https://www.lib.ru/Litra/chehow/ Krasavitsy.txt_with-big-html)

Это примечание Жуковского к стихотворению «Лалла Рук», которое было написано в 1821 г. как отклик на дворцовый праздник в Берлине, данный прусским королем Фридрихом 15 января 1821 г. по случаю приезда его дочери – великой княгини Александры Федоровны – и зятя – будущего императора Николая I. Одним из центральных эпизодов праздника было представление по мотивам поэмы английского поэта Томаса Мура (1779–1852), одноименной со стихотворением Жуковского. Роль индийской принцессы Лалла Рук играла в спектакле Александра Федоровна, адресат Жуковского. Жуковский, присутствовавший на празднике, написал это стихотворение, где образ Лалла Рук превратился в символ поэзии, поэтического вдохновения. Обширное примечание к этому стихотворению Жуковский не опубликовал. В.П. Петушков приводит его по рукописи (В.П. Петушков. Комментарии: В.А. Жуковский. Лалла Рук. – Режим доступа: http://rvb.ru/19vek/zhukovsky/02comm/183.htm)

В.А. Жуковский. О поэте и современном его значении // Жуковский В.А. Статьи по эстетике и критике. – С. 102. – Режим доступа: https://books. google.ru./books?isbn=5445819256, или Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – Режим доступа: https://books. google.ru./books?isbn=5445819124

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1834–1847) https//books.googl.ru/books?isbn=5445816702

Жуковский В.А. Дневники, 1821: Жуковский. Полн. собр. соч. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zhd/zhd-154.-htm

Жуковский В.А. Статьи по эстетике и критике. – Режим доступа: https:/books.google.ru/books?isbn=5445819256

Жуковский В.А. Статьи по эстетике и критике. – С. 88. – Режим доступа:

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – C. 144. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819124

Жуковский В.А. Дневники, 1821: Жуковский. Полн. собр. соч. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 155. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zhd/zhd-154.-htm

Жуковский В.А. Радамист и Зенобия. Трагедия в пяти действиях, в стихах, сочинение Кребильйона // Русские писатели о переводе: XVIII–XX вв. / Под ред. Ю.Д. Левина и А.Ф. Федорова. – Л.: Советский писатель, 1960. – С. 156. – Режим доступа: http://Lib.ru”Классика”,Жуковский Василий Андреевич/az.lib.ru/z/zhukowskij_w_a/text_0440. shtml.

Там же.

Там же.

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=544581924; Жуковский В.А. Дневники 1821: Жуковский В.А. Полн. собр. соч. – 2004. М.: Языки славянской культуры. – Т. 13; Жуковский В.А. Дневники. 1838. Записные книжки (1834–1847). – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=545816702; Жуковский В.А. Полн. собр. соч.: В 20 т. – М.: Языки русской культуры, 1999. – Т. 13. (Путешествия: Швейцария, Франция, Германия, Италия, Голландия, Швеция).

Статья Жуковского «Последние минуты Пушкина» («Современник». 1837. – Т. 5. – С. 1–18) представляет собой специально переработанный автором для печати краткий текст письма. Эта краткая (печатная) редакция письма является последней авторской редакцией письма к С.Л. Пушкину – отцу поэта. Жуковский пишет: «В эту минуту, можно сказать, я видел самое смерть, божественную тайну, смерть без покрывала. Какую печать положила она на лицо его и как удивительно высказала на нем и свою и его тайну. Я уверяю тебя, что никогда на лице его не видал я выражения такой глубокой, величественной, торжественной мысли. Она, конечно, проскакивала в нем и прежде. Но в этой чистоте обнаружилась только тогда, когда все земное отделилось от него с прикосновением смерти. Таков был конец нашего Пушкина» (Жуковский В.А. Письмо Пушкину С.Л., 15 февраля 1837 г. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhikovsky/texts/ zhuk4/zhuk4./zhuk4-602-htm).

П.Е. Щёголев отмечает, что самой достоверной и авторитетной историей последних дней Пушкина принято считать это описание В.А. Жуковского. Признавая значение этого письма как наиболее полного свода свидетельств очевидцев дуэли и смерти Пушкина, Щёголев выразил, однако, сомнение в точности и объективности Жуковского-мемуариста (Щёголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина. – М.; Л.: Гос. изд-во худ. литературы, 1928. – С. 159); Р.В. Иезуитова. Письмо В.А. Жуковского к С.Л. Пушкину о смерти поэта (к истории текста). – С. 157– 168. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/isd/isd-157-htm

Жуковский В.А. Последние минуты Пушкина // Современник. 1837. – Т. 5; Жуковский В.А. Письма к С.Л. Пушкину (февраля 15 «1837»), Петербург. – Режим доступа: http://rob.ru/19vek/zhukovsky/01text/vol4/03letters/422htm

«Очерки Швеции» были написаны В.А. Жуковским во время 17-дневного путешествия (29 мая – 14 июня 1838 г.) по этой стране в свите наследника русского престола великого князя Александра Николаевича, ученика поэта; опубликован в 11 томе «Современника». – Режим доступа: http://www: ruthenia.ru/document/506005.html

Жуковский В.А. «Нечто о Привидениях». – Режим доступа: http://royalib.com/book/gukovskiy_vasiliy/nechto_oprivideniyah.html

Жуковский В.А. О Критике. Письмо к издателям «Вестника Европы» // Жуковский В.А. Сочинения. – М.: Изд-во художественной литературы, 1954. – С. 515–546.

Там же.

Стихотворение В.А. Жуковского «Чаша слез» (1831):

В этом стихотворении, а также в таких произведениях, как «Взгляд на землю с неба» (1831), «Горько плача и рыдая» (1837), «Выбор креста» (1845), «Египетская тьма» (1846) отчетливо прослеживаются религиозно-мистические мотивы. Для Жуковского поэзия окончательно становится религиозным откровением. Он полностью принимает назначение поэзии, выраженное в переведенной им в 1839 г. драматической поэме «Камоэнс» немецкого писателя Фр. Гальма: «Поэзия небесной Религии Сестра земная, Поэзия есть бог в святых мечтах земли» (Писатели XIX века: Жуковский В.А. – Эволюция романтизма. – Режим доступа: www.literature_xix.ru} Жуковский В.А.).

В статье «О молитве» пройдет мотив суда над Христом, во время которого Пилат спросил Спасителя о том, «что есть истина». Жуковский говорит о том, что Пилат и не подозревал, что «ответ на вопрос его заключается в самом вопросе, и, председая гордо на судилище», Пилат, по мнению Жуковского, «не узнает божественного откровения, ему предстоящего в образе этого Всемогущего Узника (Жуковский В.А. О Молитве. Письмо к Гоголю // Жуковский В.А. Полн. собр. соч.: В 12 т. – СПб.: Изд-во Маркса А.Ф., 1902. – Т. 10. – С. 77–78). Один раз только «истина сама явилась на землю глазами человека; и он ее видел без покрывала и не узнал ее», и это было, как считает Жуковский, с Пилатом на суде над Христом. Один раз истина явилась и самому автору. Момент этот описан в приведенном пейзаже, который следует за изложением евангельской легенды. Это, как отмечает И.А. Айзикова, «художественный дискурс, сливающийся с философско-религиозным дискурсом о познании Бога, органично переходящим в переложение евангельского сюжета о Христе и Пилате». (Айзикова И.А. Евангельские идеи, мотивы, образы в «Святой прозе» В.А. Жуковского // Евангельский текст в русской литературе XVIII–XX вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Вып. 5. Петрозаводск: Изд-во ПетрГу, 2008. – С. 182 – Режим доступа: http://poetica.pro/journal/liter.php?id=2439;philolog.petrsu.ru/ filolog/konf/2008/12–aizkova.htm).

Жуковский В.А. О молитве. Письмо к Гоголю // Жуковский В.А. Полн. собр. соч.: В 12 т. – СПб.: Изд-во Маркса А.Ф., 1902. – Т. 10. – С. 75.

Жуковский В.А. Взгляд на землю с неба (1831) // В.А. Жуковский. Сочинения в стихах и прозе. Издание книгопродавца А.И. Глазунова. Санкт-Петербург, 1901. – С. 887–888. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5446091086;

Жуковский В.А. Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады, Поэмы. Письма. Очерки. Заметки. – М.: Эксмо, 2008. – С. 95. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5457091066

Во «Взгляде на землю с неба» Жуковский пишет: «Наша участь есть безмятежное блаженство, а им (пылинкам) – им дано страдание!.. Страдание – для них оно непостижимо, а я с высоты моей постигаю всю божественную тайну. Страдание, творец великого, – оно знакомит их с тем, чего мы никогда в безмятежном блаженстве нашем не узнаем; с таинственным вдохновением веры, с утехою надежды, с сладостным упоением любви…»

Но в минуту разлуки с жизнью, они узнают и тайну смерти: она является им уже не страшилищем, губителем настоящего и будущего, а ясным воспоминанием минувшего, которое с ними вместе вылетает из праха, вечный товарищ новой жизни». Жуковский В.А. Взгляд на землю с неба (1831) – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5446091086

И.Ю. Винницкий в произведении «Дом толкователя: Поэтическая семантика и историческое воображение В.А. Жуковского» (Винницкий И.Ю. Дом толкователя: Поэтическая семантика и историческое воображение В.А. Жуковского – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovscky/text/zho/zhd/zhd-130-htm) отмечает, что мистический конфликт занимает важное место в рассуждениях Жуковского.

Человек, пишет Жуковский в 1846 г., имеет тройственную природу: в нем соединяются дух (чисто божественное начало), душа («нетленное, с ним нераздельное тело духа») и тело (т.е. «материальная скиния духа и души на все время земной жизни»). Душа «имеет, с одной стороны, свойство телесного, т.е. некоторый определенный образ, с другой стороны, нетленность и самобытность духа». Дух – царствует. Душа выполняет роль посредника между ним и телом. Тело, до падения человека чистое, «по своей испорченности от падения сделалось главным врагом души человеческой» (Плоть – дух) [Жуковский, 1902: 11, 10–11]. – Режим доступа: http://www.litmir.co/br?/b=183522&p=53

Что же такое смерть? «Чистое ощущение своего духовного бытия, вне всякой ограничивающей его мысли, без всякого особенного и его стесняющего чувства, а просто душа в полноте своего бытия» (Жуковский, 1902: 10, 132). См. сноску № 50.

Что же происходит с душой после смерти? Она (говорит поэт в другом месте) с своими земными сокровищами, с своими воспоминаниями, с своею любовью, с нею слитыми и ей, так сказать, укрепленными смертью, переходит в мир без пространства и времени; она слышит без слуха, видит без очей, всегда и везде может соприсутствовать душе ею любимой, не отлученной от нея никаким расстоянием. (Жуковский В.А. Полн. собр. соч.: В 12 т. – СПб.: Изд-во Маркса А.Ф., 1902. – Т. 10. – С. 74).

Но могут ли живые видеть и слышать души умерших? «Видение земное исчезло; место, так мило занятое, опустело; глаза не видят; ухо не слышит; самое сообщение душ (по-видимому) прекратилось», – пишет он в том же письме «О смерти». (Там же.)

Так верить или нет в привидения? Ни то ни другое. Эти явления, по Жуковскому, останутся «для нас навсегда между да и нет».

И в самой невозможности дать ответ на этот вопрос Жуковский видит выражение закона Создателя, «который, поместив нас на земле, дабы мы к здешнему, а не к другому какому порядку принадлежали, отделил нас от иного мира таинственной завесой», непроницаемой завесой, которая иногда высшею волей приоткрывается перед редкими избранниками.

Человек не в силах сам приподнять ее, но ему дается таинственный намек на то, что за нею существует (см. стихотворения конца 1810-х – начала 1820-х годов: «На кончину ея величества королевы Вартембергской», «Лалла Рук», «Таинственный посетитель»). Жуковский указывает на то, что очевидность принадлежит материальному миру, мир же духовный есть таинственный мир веры. Эти явления духов – лучи света, иногда проникающие сквозь завесу, которою мы отделены от духовного мира; они будят душу посреди ленивого покоя земной очевидности, обещают нечто высшее, но его не дают ей. Мы и они принадлежим разным мирам: не отрицая ни существования духов, ни возможности их сообщения с нами, не будем преследовать их тайны своими умствованиями, будем с смиренною верою стоять перед опущенною завесою, будем радоваться ее трепетаниям, убеждающим нас, что за нею есть жизнь, но не дерзнем и желать ее губительного расторжения: оно было бы для нас вероубийством.

Словом, отмечает И.Ю. Винницкий, верить нужно не в привидение, а в Провидение, и лучше всего не гадать о загробной жизни, а ждать момента торжественного перехода в нее. Винницкий полагает, что эта теория служит комментарием к прежней поэзии Жуковского. В этой статье «О привидениях» откристаллизовались взгляды Жуковского, выраженные в элегическом и балладном «циклах» 1810–1830-х годов, и оформились в цельную и логическую теорию, т.е. лирическая, образная философия переводится на тот язык, который Жуковский назвал в поздние годы философическим.

В заключительной части этой статьи Жуковский как бы воскрешает свое прошлое, призывает к себе тени минувшего, и в результате статья оказывается своего рода обобщающим воспоминанием. Это уже не философская лирика, а лирическая философия.

В финале статьи Жуковский обращается к особенному роду видений, составляющих середину между обычными сновидениями и настоящими привидениями. Эти видения особенно принадлежат смертной минуте, в которую душа, готовая покинуть здешний мир и стоящая на пороге иного мира, полуотрешенная от тела, уже не зависит от пространства и места и действует непосредственнее, сливаясь там и здесь воедино. Иногда уходящая душа в исполнение данного обета возвещает свое отбытие каким-нибудь видимым знаком – здесь выражается только весть о смерти; иногда бесплотный образ милого нам человека неожиданно является перед глазами, и это явление, всегда современное минуте смертной, есть как будто последний взгляд прощальный, последний зов любви в пределах здешнего мира на свидание в жизни вечной…

Эта статья Жуковского, как отмечает Иосиф Эйгес, – результат «последней осознанности поэтом своих интимных переживаний» (Эйгес И. В.А. Жуковский. – София. – М.: Тип. К.Ф. Некрасова, 1914. – Апрель, № 4. – С. 67).

Что же такое смерть? Свобода, положительная свобода души: ее полное самоузнание с сохранением всего, что ей дала временная жизнь и что ее здесь довершило до жизни вечной, с отпадением от нее всего, что не принадлежит ее существу, что было одним переходным, для нее испытательным и образовательным, но по своей натуре ничтожным, здешним ее достоянием.

И.Ю. Винницкий отмечает, что мистический опыт (свой и «чужой»; радостный и ужасный) становится темой постоянных размышлений поэта в 1830–1840-е годы: (при) видения оказываются «героями» его философских и автобиографических сочинений («Взгляд на землю с неба» [1831], впоследствии отозвавшийся в письме к Гоголю «О молитве» [1847], «Стихотворение на смерть Пушкина» [1837], «Очерки Швеции» 1838, «Камоэнс» [1839], «Две сцены из Фауста» [1848]). В дневниках поэта часто упоминаются философические разговоры о загробной жизни и привидениях. С эсхатологическим страхом и надеждой связан цикл его «апостольских посланий» – статей, которые он предполагал опубликовать в 1850 г. Одной из характерных для «позднего» Жуковского «проповедей святыни» является, по мнению И.Ю. Винницкого, статья «Нечто о привидениях». Эта статья обращена к соотечественникам, еще не отравленным смертоносным неверием. В личном смысле она – одна из характерных для него попыток мечтательного бегства от страшного времени на духовную родину. (Винницкий И.Ю. Дом толкователя: Поэтическая семантика и историческое воображение В.А. Жуковского. – Режим доступа: http://(fb2)coollib.com.coollib. com/b/261570/read)

Жуковский В.А. «Из альбома гр. С.А. Самойловой. 29 августа 1819. Павловск // Жуковский В.А. Дневники, 1819. С. 135–136; Жуковский В.А. Полн. собр. соч. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 135–136. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zhd/zhd-130-htm

Стихотворение Жуковского В.А. Невыразимое (отрывок)

Режим доступа: https://library.ru/text/1121/p.1/index.html

Жуковский В.А. Дневники. 1838 г. Записные книжки (1834–1847). – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=545816702

слабость (фр.).

Жуковский В.А. Дневники, 1818. Полн. собр. соч. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – 28 октября. – С. 129. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zhd/zhd-129-htm;

Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – С. 136. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819124

Баллада «Ахилл». Начата еще в 1812 г., а полностью написана 3 ноября 1814 г. Впервые напечатана в журнале «Вестник Европы», 1815, № 4. К балладе Жуковский сделал примечания:

«Ахиллу дано было на выбор: или жить долго без славы, или умереть в молодости со славою» – он избрал последнее и полетел к стенам Илиона. Он знал, что конец его вскоре последует за смертию Гектора, – и умертвил Гектора, мстя за Патрокла. Сия мысль о близкой смерти следовала за ним повсюду: и в шумный бой, и в уединенный шатер; везде он помнил о ней; наконец он слышал и пророческий голос коней своих, возвестивший ему погибель.

Приам приходил один ночью в греческий стан молить Ахилла о возвращении Гекторова тела. Мольбы сего старца тронули душу грозного героя: он возвратил Приаму обезображенный труп его сына, и старец невредимо возвратился в Трою.

Пирр, сын Ахилла и Деидамии, прозванный Неоптолемом. В то время, когда Ахилл ратовал под стенами Илиона, он находился в Скиросе у деда своего царя Ликомеда». (Цит. по: Жуковский В.А. Сочинения. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1954. С. 542. – Примечания В.П. Петушкова).

Баллада «Узник». Написана 30 ноября 1819 г. Впервые напечатана в журнале «Невский зритель», 1820, февраль.

«Узник» – одно из самых романтических произведений Жуковского. Заключенный в тюрьме юноша слышит за стеною голос такой же, как он сам, узницы:

Юноша сжился душою с узницей, которой он никогда не видал. В ней вся жизнь его, и он не просит самой воли. И что нужды, что он никогда не видел ее, что она для него – не более, как мечта?

Молодая узница умерла в своей тюрьме; узник был освобожден, –

Жуковский В.А. – Режим доступа: www.hidemagic.r?page_id=94

Жуковский, обсуждая вопрос о достоверности случаев видимого явления духов, т.е. призраков или привидений, пришел к выводу, что «сии явления все останутся для нас навсегда между “да” и “нет”». Далее он разъясняет почему. «В этой невозможности приобресть насчет их убеждение выражается для нас закон самого Создателя, который, поместив нас на земле, дабы мы к здешнему, а не к другому какому порядку принадлежали, отделил нас от иного мира таинственной завесою. Эта завеса непроницаема; она порой сама перед нами приподымается, дабы мы знали, что за ней не пусто, но нашей силой никогда быть развернута не может. Если бы хотя одно явление духа… могло быть доказано так убедительно, что для всего света без изъятия сделалось бы несомненно, то вера в бессмертие души преобратилась бы для всех в очевидность. Это, правда, по сей-то очевидности нам иметь и не должно.

Итак, не отрицая ни существования духов, ни возможности их сообщения с нами, не будем преследовать их тайны своими умствованиями, вредными, часто гибельными для нашего разума, будем со смиренной верой стоять перед опущенной завесой, будем радоваться ее трепетанием, убеждающим нас, что за ней есть жизнь, но не дерзнем и желать ее губительного расторжения: оно было бы для нас вероубийством». – Режим доступа: www.hidemagic.r?page_id=94

Жуковский В.А. Ночь. Написано в 1823 г. Впервые напечатано в альманахе «Северные цветы на 1829 г.». – СПб., 1824.

Жуковский В.А. Невыразимое. Написано в августе 1819 г. Впервые напечатано в сборнике «Памятник Отечественных Муз на 1827 г.». СПб., 1827– Режим доступа: www.litmir.me/br/?b=128826&p=69

Баллада «Эолова арфа» написана 9–13 ноября 1814 г. Впервые напечатана в журнале «Амфион» 1815, март. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/periodic/ppo-abc/ppl/pp1-1481htm;https://books.googl.ru/books?isbn=5446037162. Белинский писал, что эта баллада прекрасное и поэтическое произведение, где сосредоточен весь смысл, вся благоухающая прелесть романтики Жуковского.

«Лалла Рук». Написано между 27 и 31 января 1821 г. Впервые напечатано в журнале «Московский телеграф», 1827, № 14. Тема стихотворения подсказана сюжетом одноименной поэмы английского поэта Томаса Мура (1779–1852). Это стихотворение раскрывает основные идеи лирической философии Жуковского. В конце 1810-х – начале 1820-х годов он создает свою лирическую «философию Лалла Рук», т.е. философию поэтического откровения, переживаемого при видении чудесного посланца небес, «гения чистой красоты» (см. ее концептуальное изложение в статье «О Рафаэлевой Мадонне» 1821 г.) – Жуковский В.А. Рафаэлева Мадонна // Жуковский В.А. Полн. собр. соч. – СПб.: Изд-во Маркcа А.Ф., 1902. – Т. 12. – С. 10.

Рассматривая это стихотворение, Ц.С. Вольпе пишет: «Эта прощальная и навсегда оставшаяся звезда в нашем небе есть знак того, что прекрасное было в нашей жизни, и вместе – того, что оно не к нашей жизни принадлежит! Звезда на темном небе – она не сойдет на землю, но утешительно сияет нам издали; и некоторым образом сближает нас с тем небом, с которого неподвижно нам светит! Жизнь наша есть ночь под звездным небом – наша душа в минуты вдохновения открывает новые звезды; эти звезды не дают и не должны давать нам полного света, но украшая наше небо, знакомя с ним, служат в то же время и путеводителями по земле. Voilà la philosophie de halla Roukh. Здесь в этой “звездной мистике” нетрудно, конечно, распознать романтическую трактовку платоновского идеализма». (Вольпе Ц.С. Жуковский, 1941. – Режим доступа: febweb.ru/feb/irl/ilo/ils/il523552.) Жуковский В.А. Полное собр. соч. и писем / Сост. и ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 156. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/critics/il5/il5-355-htm

Посредником между небесным и земным, вестником неба на земле является существо, именуемое «таинственным посетителем», «вестником», «мимо пролетевшим гением», «ангелом», «гением чистой красоты», «Лаллой Рук». «Мимо пролетевший гений» является на мгновение, распахивает завесу:

(«Таинственный посетитель», 1824. Жуковский В.А. Полн. собр. соч. и писем. – М.: Языки русской культуры, 2000. – Т. 2. – С. 240.)

Из-за приоткрывшейся завесы сияет небесный свет – но только на мгновенье, ибо «гений» быстро скрывается из глаз, оставляя после себя «прощальную звезду».

Звезды становятся у Жуковского окнами в мир небесного – прекрасными, однако недоступными. Звезды освещают земной путь человека. Хотя они не могут рассеять мрак земли, но взгляд на них оживотворяет душу. «Жизнь наша есть, – пишет Жуковский, – ночь под звездным небом; наша душа в лучшие минуты бытия открывает сии звезды, которые не дают и не должны давать полного света, но, украшая наше небо, знакомя с ним, служат в то же время и путеводителями на земле». Жуковский В.А. Полное собр. соч. и писем / Сост. и ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 156–157. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/critics/il5/il5-355-htm

Вся эта аллегория подчеркивает трагическую невозможность преображения земли в небо, невозможность спасения от зла в земном мире. «Лишь когда душа развоплотится от тела и, покинув земную чужбину, вернется на небесную родину, совершится ее спасение. Пока же она должна томиться в “темной области земной” и довольствоваться слабым утешением – мимолетными явлениями небесной красоты. Эта концепция – всецело романтическая, свойственная скорее платоническому, чем христианскому мировоззрению». (Свящ. Дмитрий Долгушин. Литургическая тема в Павловском цикле стихотворений В.А. Жуковского. – Режим доступа: http://russian-literature.com/ru/publications/kemerovo/svyasch_dmitriydolgushin-liturgicheskaya-tema-v-pavlovskom-cikle-stihotvoreniy-v-zhukovskogo)

Жуковский В.А. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819191

Цитированный текст, будучи комментарием к «Лалла Рук», вместе с тем комментирует и такие философские стихотворения, как «Невыразимое» (1819), «Явление поэзии в виде Лалла Рук» (1921), «Я Музу юную, бывало встречал…» (1824) и др.

(Жуковский В.А. Собр. соч.: В 4 т. – М.: Гихл, 1969. – Т. 1. – С. 461–462.)

Баллада «Узник». Сюжет взят из элегии французского поэта Шенье (1962– 1794) «Юная узница».

Жуковский В.А. Невыразимое. Написано летом 1819 г.

Созерцая красоту природы, поэт пытается проникнуть в тайны мироздания: «Сие присутствие Создателя в созданье» – вот то главное, что интересует лирического героя стихотворения. Именно с этим связана основная проблема: возможно ли выразить словами ту тайну, ощущение которой смутно рождается при созерцании прекрасной природы. Известный литературовед Г.А. Гуковский в книге «Пушкин и русские романтики» так определяет идею стихотворения «Невыразимое»: «Основная мысль стихотворения в том, что объективный мир природы не есть нечто подлинное, а что искусство призвано передавать лишь то невыразимое душевное волнение, те зыбкие оттенки настроений, которые составляют суть внутренней жизни сознания и для которых внешняя природа является лишь условным возбудителем, поводом». (Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. – М.: Художественная литература, 1965. – Режим доступа: febweb.ru/feb/classics/critics/gukovsky-g/guk/guk.htm).

Наль и Дамаянти. Индейская повесть. Написано в период с 1837 до 1842 г. – Жуковский В.А. Соч.: В 3 т. М.: Худ. лит., 1980. Т. 3, с. 140–210.

Вот что говорит А.В. Шлегель об этом отрывке: «По моему мнению, эта поэма не уступает никакой из древних и новых в красоте поэтической и увлекательности страстей, в возвышенной нежности чувств и мыслей». (Жуковский В.А. Сочинения. – М.: Худ. лит., 1954. – С. 545.)

Жуковский В.А. Подробный отчет о луне. (Послание к государыне императрице Марии Федоровне.) Написано 10 июня 1820 г. Отдельное издание. – СПб., 1820. В примечании Жуковский указывал, что прекрасная лунная ночь в Павловске подала ему повод написать это послание, где он исчислил разные прежде им сделанные описания луны. Государыне императрице угодно было дать заметить поэту красоту этой ночи, и он признается в стихах своих, что ни одна из этих описанных лун не была столь прелестна, как та, которая в ту ночь освещала павловские рощи и воды. (Примечание Жуковского.)

Начиная с первой элегии Жуковского «Сельское кладбище» (1802), поэт обращается к новому для русской литературы направлению – романтизму. В его последующих произведениях постепенно складываются основные черты лирики этого направления, определяются основные темы, мотивы, образы, возникает новый поэтический язык и особая романтическая философия. Она связана с идеей двоемирия, состоящей в противопоставлении реальности и мечты, идеала, обыденного и чудесного, таинственного.

Итогом этих творческих исканий явились стихотворения зрелого периода (1819–1824). Они стали своеобразным манифестом русской романтической поэзии. Одним из наиболее значимых среди них явилось стихотворение «Невыразимое».

Кульман Н.К. Рукописи В.А. Жуковского, хранящиеся в библиотеке гр. А.А. и А.А. Бобринских. – СПб.: Изв. 2-го Отд. Имп. АН, 1901. – С. 7. Истоки этой философии воспоминания относятся к 1815 г., а ее принципы изложены в дерптском дневнике Жуковского; Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833) «Из альбома гр. С.А. Самойловой». – Павловск, 29 августа 1819. – С. 141–142. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819124; а также: Жуковский В.А. «Из альбома гр. С.А. Самойловой, 29 августа 1819. Павловск // Жуковский В.А. Дневники, 1819: Жуковский В.А. Полн. собр. соч. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zhd/zhd-130-htm

Жуковский В.А.

Павловск имеет особое значение в творчестве Жуковского, открывая новые эстетические и художественные перспективы его поэзии 1815–1824 гг. Прежде всего это связано с пребыванием при дворе вдовствующей императрицы Марии Федоровны в 1815 г., увлечением фрейлиной имп. Марии Федоровны графиней С.А. Самойловой. Павловский период становится временем и местом не просто эстетических открытий, но особой «философии жизни», соотносящей ее метафизическое и бытовое измерения, включающей этико-эстетические проблемы романтизма Жуковского.

Стихотворение «Напрасно я мечтою льстился» написано в 1819 г. 14(17) сентября. Павловск не просто резиденция вдовствующей императрицы, но особый историко-культурный феномен, оказавший большое влияние на творчество Жуковского. Павловские стихотворения как единство представляют собой и опыт создания романтической мифологии, основанной на взаимообратимости, метаморфозах живого и мертвого, материального и идеального, слова и вещи, высокого и низкого. Тем самым Жуковский, отказываясь от жесткого представления о двоемирии, переходит к онтологическому и художественному ви́дению единства мира, его полноты, к осмыслению тайн творческого процесса. Павловские послания стали, как отмечает И. Вётшева, еще одним этапом в постижении философии единства Поэзии и Жизни. (См.: Лебедева и др. Примечания к текстам стихотворений. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/text/zh0/zh2/zh2-423-htm)

Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Антология мировой философии: В 4 т. – М.: Мысль, 1971. – Т. 3. – С. 405–406.

Шопенгауэр А. Собрание сочинений: В 6 т. Мир как воля и представление (§ 38) / Пер. с нем.; Под общ. ред. А. Чанышева. – М.: Терра – Книжный клуб; Республика, 1999. – Т. 1. – С. 175.

Говоря «мир есть мое представление», Шопенгауэр имел в виду не то, что мира вне меня нет, но то, что сколько людей, столько представлений. Шопенгауэр расширил представления до всей мощи человеческой субъективности. Внешний мир для него – доступная нашему представлению множественность, через которую проявляется единая первооснова бытия – воля к жизни. Шопенгауэровское освобождение от воли было не уходом в небытие, но освобождением от бессознательного воления, катарсисом, погружением в чистый мировой интеллект, в художественное незаинтересованное наслаждение.

«Письмо из Швейцарии…» В 1835 г. на стр. журнала «Библиотека для чтения» (Т. IX.Ч. 2. Апрель) Жуковский опубликовал статью «Две всемирные истории: Отрывок письма из Швейцарии». (Режим доступа: https:ru.wikisource.org/wiki/ Библиотека для чтения. 1935), где дважды употребляет словосочетание «горная философия», вводя его в арсенал «ключевых понятий» русской словесной культуры (Янушкевич А.С. «Горная философия» в пространстве русского романтизма (В.А. Жуковский – М.Ю. Лермонтов – Ф.И. Тютчев) // Жуковский и время: Сб. ст. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 2007. – С. 585.)

Упоминания о «горной философии» имеют место в письме к великому князю Александру Николаевичу от 4(16) января 1833 г., в письме к Н.В. Гоголю от 6(18) февраля 1847 г.

Концепцию мира и человека, выраженную Жуковским в письме к великому князю Александру Николаевичу от 4(16) января 1833 г., принято называть горной философией.

«Вот вам философия здешних гор» (запись от 4(16) января 1833 г.). И далее: «…я видел на прекрасной долине, между Цюрихским и Ловерцким озером, развалины горы, задавившей за двадцать лет несколько деревень и обратившей своим падением райскую область в пустыню. <…> Вот – история всех революций, всех насильственных переворотов. <…> Разрушая существующее, <…> жертвуя настоящим для возможного будущего блага, – опрокидывать гору на человеческое жилище <…>: никто не имеет права жертвовать будущему настоящим…». Жуковский В.А. Две всемирные истории: Отрывок письма из Швейцарии – Режим доступа: https://ru.wikisource.org/wiki/ Библиотека для чтения, 1935.

Горная философия Жуковского, ее формирование, символическое выражение и роль в русской поэзии исследованы А.С. Янушкевичем, О.Б. Лебедевой, Н.Е. Никоновой и др.

О.Б. Лебедева отмечает, что горный мотив, который существовал в поэзии Жуковского как романтическое общее место, в дерптских письмах – дневниках приобретает символико-биографический характер – трудного восхождения и прекрасного вида с вершины, а в путешествии по Германии и Швейцарии – это факт реальной биографии, непрерывная цепь вершин, на которые он поднимается, и видов, которые открываются с этих вершин глазам, а не метафорическому духовному взору. Эссе «Путешествие по Саксонской Швейцарии» («Полярная звезда». СПб., 1824) – эстетический манифест русского романтизма. В письме к Александре Федоровне от 17(29) июня 1821 г. он пишет: «Как изобразить чувство нечаянности, великолепие, неизмеримость дали, множество гор, которые вдруг открылись глазам, как голубые окаменевшие волны моря, свет солнца и небо с бесчисленными облаками! <…> Каждый из этих предметов можно назвать особенным словом; но то впечатление, которое все они вместе на душе производят – для него нет выражения; тут молчит язык человека, и ясно чувствуешь, что прелесть природы – в ее невыразимости». (Цит. по: Лебедева О.Б. Принципы романтического жизнетворчества в дневниках В.А. Жуковского. – Режим доступа http://feb-web.ru/feb/Zhikovsky/texts/zho/zhd/zhd-420-htm)

Пейзаж как жанр в осмыслении Жуковского – поэта и художника – в 1830– 1840 гг. получил статус «религиозно-романтической формы искусства, призванной показать в художественном образе потенциальную святость лика природы, стал… “богословской концепцией” души» (Никонова Н.Е. В.А. Жуковский и немецкие художники: От К.Д. Фридриха к назарейцам // Вестник Томского государственного университета. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 2013. – № 371. – С. 42).

В результате природа оказывается способной «выразить божественное начало в его бесконечном совершенстве» (Никонова Н.Е. В.А. Жуковский и немецкие художники: От К.Д. Фридриха к назарейцам // Вестник Томского государственного университета. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 2013. – № 371. – С. 38–44).

Этот романтический манифест поэта, отмечает О.Б. Лебедева, актуализирует в качестве эстетической проблемы главный духовный опыт путешествия: оппозицию фрагмента («особенное слово») и универсума («вместе»), перекликаясь со сходными размышлениями еще одного письма-манифеста «Рафаэлева Мадонна»: «Не понимаю, как могла ограниченная живопись произвести необъятное; пред глазами полотно, на нем лица, обведенные чернилами, и все стеснено в малом пространстве, и, несмотря на то, все необъятно, все неограниченно!». (Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833) – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5445819124). В самом общем своем звучании оба тезиса восходят к стихотворению «Невыразимое» (1819), которое сам Жуковский называл «отрывком»: «…Горé душа летит // Всё необъятное в единый вздох теснится».

«Горные пейзажи Жуковского и сопряженные с их созерцанием и воссозданием “горние мысли”, отливающиеся равным образом в его документальных и художественных текстах, выходят далеко за пределы дневников 1821 г., в перспективу жизни, поэзии и публицистики Жуковского 1830–1840-х гг., сохраняя свой универсальный смысл и лейтмотивно-устойчивое словесное оформление. С горами у Жуковского ассоциируется все: люди (“Встреча с человеком по сердцу есть то же, что вдруг открывшийся глазам прекрасный вид с горы” – запись от 3 ноября 1820 г.), творчество (“Но в том-то и привилегия истинного гения, сказал мне Тик, что <…> он вдруг взлетает на высоту <…>” – запись от 23(5) июня/июля 1821 г.), душа, жизнь и смерть (“Видя угасающую природу, приходит мысль, что душа и жизнь есть что-то не принадлежащее телу, а высшее <…>, ничто так не говорит о смерти в величественном смысле, как угасающие горы” – запись от 21 сентября 1821 г. Позже, в 1830-х гг., универсальный аллегорический смысл горного мотива как ассоциативной подосновы творческого мышления Жуковского разрастется до более объективных и всеобъемлющих категорий истории (“Какое сходство в истории этих божественных великанов с историей живого человеческого рода!” – запись от 4(13) января 1833 г.) и станет для поэта тем, что он сам назовет “горной философией”» (Лебедева О.Б. Принципы романтического жизнетворчества в дневниках В.А. Жуковского. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/texts/zh0/zhd/zhd-420-htm)

На оформление горной философии Жуковского, отмечает исследователь Н.Е. Никонова, оказали влияние идеи художественных школ немецкого мира. Дерпт выступил близкой поэту колыбелью романтизма. Дерптские эстетические штудии в литературе и живописи сформировали особый взгляд Жуковского-художника, стимулировали всплеск изобразительности в словесном творчестве. Этому способствовало его общение с дерптским художником – педагогом, представителем немецкого бидермайера Карлом Августом Зенфом. Огромное влияние на формирование его философии оказали дрезденские романтики во главе с Фридрихом и Тиком, они определили обостренное восприятие им идей натурфилософии, универсализма и синестезии, способной выразить невыразимое. Другой крупнейший представитель немецкого романтического пейзажа, друг Гёте, Карл Густав Карус выразил в теоретико-философском труде «Девять писем пейзажной живописи» (1815–1824) подхваченное Жуковским новаторство Фридриха, беспрестанно видевшего в природе символ человеческой жизни. Он вслед за Фридрихом полагал, что в природных мотивах следует видеть символы духовного состояния, или «эмблемы души». Свое впечатление и понимание картины Каруса, предназначавшейся для его воспитанника – наследника российского престола Александра, Жуковский выразил в дневниковой записи 5(17) сентября 1827 г.:

«Возвратясь домой, нашел у себя картину Карусову. Прекрасно. Это поэма и эмблема жизни. – С этой высоты надобно взглянуть на жизнь и сказанное в эту минуту слово взять с собою на дорогу. На этой же высоте надлежит и кончить жизнь. На ней цветет цвет невинности. Невинность младенца – эмблема будущего; невинность старца – результат жизни. Все в слове: да будет воля Твоя. Царь произносит его, опираясь на власть, и тогда только меч царский есть сильная подпора, когда руки на него опирающиеся, слагаются в молитву смирения. Жизнь царя. Жизнь царя есть могущая покорность – покорность исполнительная. Жизнь вообще покорность деятельности. Человек свободен одною сею покорностию, и свобода его становится законною. Из-за утесов вид на великолепное, мирное творение. За границею его восходящее солнце; возместитель солнца звезда откровения». (Жуковский В.А. Дневники. Записные книжки (1804–1833). – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5445819124)

Подобно Карусу, Жуковский находил в картинах Фридриха «символ человеческой жизни» и во время первого же посещения Дрездена записал: «Красоты природы в нашей душе», «Главный живописец – душа». (Жуковский В.А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. – М.: Языки русской культуры, 1999. – Т. 13. – С. 192, 126.) Вполне в духе Жуковского звучит и карусовское толкование символики.

«Важнейшая задача символики… должна рассматриваться как дивинаторная. Это слово можно употреблять в его собственном смысле (divinatio – предсказание, от divine – божественный), ибо оно должно нам поистине предсказать нечто о Божественном, т.е. о глубоко внутренней идее человека, о том невыразимом и интеллигибельном, в котором пребывают (bedingt sind) как в своем высшем первоисточнике всякое мышление и высказывание, всякая чувствительность и воля, всякое формообразование, да и вся человеческая жизнь». (Карус К.Г. Символика человеческого облика. Руководство к человекознанию // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII–XIX вв. – М.: Канон+, 1999. – С. 766.)

Горная философия Жуковского, а по сути своей – горняя философия, вбирает в себя идеи Каруса, Фридриха, Рейтерна, вскрывающих божественную сущность природы, ее религиозный смысл как откровение божественного духа; «мгновения природы, ее текучесть, ее наивное настоящее приобретало значение мига вечности, где все три времени существуют не хронологически-последовательно, а одновременно. Настоящее, озаренное светом вечности, приобретало всю полноценность религиозно-осознанного бытия» (Тарабукин Н.М. Смысл иконы. – М.: Изд-во Православного Братства Святителя Филарета Московского, 2001. – С. 157). Если Фридрих и Тик определили восприятие Жуковским идей натурфилософии, универсализма, синестезии, то дружба с Рейтерном потенцировала поворот к философскому осмыслению изобразительного искусства (Никонова Н.Е. В.А. Жуковский и немецкие художники: От К.Д. Фридриха к назарейцам // Вестник Томского государственного университета. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 2013. – № 371. – С. 38–44).

Торжество открытия Александровской колонны. Александровская колонна – памятник победы русского народа в Отечественной войне 1812 года на Дворцовой площади Санкт-Петербурга.

Названа в честь императора Александра I. Колонна была построена по распоряжению императора Николая I строителем Исаакиевского собора – французским архитектором Огюстом Монферраном. Она должна была соперничать с Вандомской колонной, установленной в Париже в честь побед Наполеона. Колонну венчает фигура ангела, попирающего крестом змею. Лицу ангела скульптор Б. Орловский придал черты Александра I, что было сделано по требованию Императора Николая I.

Постамент Александровской колонны украшают барельефы, выполненные художниками Скотти, Соловьёвым, Брюлло, Марковым, Тверским, скульпторами Свинцовым и Леппе. На барельефе помещена фигура Победы, заносящая в книгу Истории памятные даты. С двух других сторон на барельефах изображены фигуры Справедливости, Мудрости, Милосердия, Изобилия. Памятник был установлен 30 августа 1834 г. на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге и торжественно освящен в присутствии императора Николая I, царского семейства, дипломатического корпуса, стотысячного русского войска и представителей прусской армии.

Жуковский, присутствовавший на этой церемонии, писал: «И никакое перо не может описать величия той минуты, когда по трем пушечным выстрелам вдруг из всех улиц, как будто из земли рожденные, стройными громадами, с барабанным громом, под звуки Парижского марша пошли колонны русского войска… два часа продолжалось сие великолепное, единственное в мире зрелище… (Цит. по: Микишатьев М.Н. Прогулки по Центральному району. От Дворцовой до Фон-танки. – М.: Центрполиграф, 2010. – С. 128, 129.)

Жуковский В.А. Розы. (Написано не ранее марта 1852). (Из альбома, подаренного Графиней Ростопчиной.)

«Ей (Женщине) нужно только приобрести то, что на немецком языке так прекрасно называется weiblichkeit и для чего нет еще выражения в языке нашем». 52

Жуковский В.А. Песня. (Написана 1 апреля 1808 г. Впервые напечатано в журнале «Вестник Европы». М., 1809, № 9.)

Это стихотворение Жуковского мало известно широкому читателю, поскольку найти его можно лишь в дореволюционных изданиях.

Брюллов написал портрет Жуковского. Этот портрет считается одним из самых удачных изображений поэта. Есть все основания полагать, что он нравился и самому Василию Андреевичу. Ведь он даже посвятил ему стихотворение, которое так и назвал «К портрету моему». Говоря о портретах Жуковского, нельзя не сказать и о том, что поэт сам был замечательным художником. Ему принадлежит известный афоризм: «Живопись и поэзия – родные сестры».

Что касается чисто стихотворной стороны, то, кроме легкости и окрыленности стихов Жуковского, можно отметить, например, излюбленную им форму стихотворной речи, сообщающую ей гармоничность и закругленность. Например, «Цветы мечты уединение и жизни лучшие цветы». «И зримо ей в минуту стало незримое с давнишних пор». Чуткость Жуковского к звуковой стороне слова обнаружится на таком примере: «Ее теснил томительным желаньем и трепетным весельем волновал». Многие стихи звучат с силой и сжатостью афоризма, например: «Былое сбудется опять». Для сердца прошедшее вечно: «Жизнь и поэзия одно». «Все в жизни к великому средство». «Не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были». «И лишь молчание понятно говорит». «Тайное, страстное кто выражал?» Особые отделы поэзии Жуковского могли бы составить его юмористические стихотворения (послания и шутки) и детская литература (стихотворения и сказки). Юмор вообще свойствен Жуковскому, и мягкие блестки его служат украшением и его прозы, а его произведения для детей давно уже вошли в хрестоматии и обиход домашнего воспитания и, действительно, относятся к лучшему у нас в этой области. Из непереводных, кажется, только эти произведения Жуковского, наряду с его патриотическими песнями (гимн и др.) и получили широкую известность. Но, конечно, не на них основано глубокое и непрекращающееся до наших дней влияние Жуковского на поэтов; причем непосредственным оно было на Пушкина, Козлова и отчасти Тютчева. Со многими же другими нашими лучшими художниками слова Жуковский находится в близком родстве по духу, если и нельзя с уверенностью утверждать о прямом его влиянии.

Печатается по изданию: Мережковский Д.С. А.Н. Майков // Философские течения русской поэзии. 1896. – С. 315–335.

Златковский М.А. Н. Майков, биографический очерк. – СПб.: Изд-во А.Ф. Маркса, 1888; изд. 2-е. – СПб., 1898. – С. 46–47.

Лермонтов М.Ю. Поэт. (1838). Лермонтов размышляет о судьбе поэта, о назначении поэзии в этом мире.

Майков А.Н. Три смерти (1851). Впервые опубликовано: Библиотека для чтения. – (СПб., 1857. – № 10. – С. 195) с подзаг. «Лирическая сцена из древнего мира». Окончательный текст впервые – Полн. собр. соч. А.Н. Майкова. – СПб.: Типография А.Ф. Маркса, 1893. – Т. 3. – С. 3.

Лирическая драма «Три смерти» представляет собой часть обширного творческого замысла Майкова, связанного с интересом поэта к истории Античности и раннего христианства. Эта пьеса представляет три взгляда на жизнь людей Древнего мира (Лукан, Сенека, Люций). В набросках предисловия к «Трем смертям» поэт дает истолкование того периода истории, к которому относится его произведение, и характеризует главных действующих лиц – выразителей определенных философских систем.

Д.И. Писарев назвал «Три смерти» в числе лучших произведений Майкова (Писарев Д.И. Собр. соч.: В 4 т. – М.; Л.: Худ. лит., 1955–1956. – Т. 1. – С. 196). – Режим доступа: http://azlib.ru/m/majkow_a_n/text_0090.shtml

Майков А.Н. Два мира. (1872). Впервые полностью: Русский вестник. – М., 1882. – № 2. – С. 659. Ранее (1872) печаталось без ч. 2. Опубликовав в 1857 г. «лирическую драму» «Три смерти», Майков продолжал работать над замыслом, связанным с историей раннего христианства в его столкновении с языческим миром. Трагедия «Два мира» завершает собой многолетний поэтический труд Майкова. За трагедию «Два мира» ему была присуждена Пушкинская премия Академии наук. (1882). – Режим доступа: http://azlib.ru/m/majkow_a_n/text_0150.shtml

Майков А.Н. На берегах Нормандии (1858). – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5998922727

Майков А.Н. На мысе сем диком, увенчанном бедной осокой (1840). – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5998922727

Прéтор [лат. praetor] – в Др. Риме – высшее должностное лицо, осуществлявшее преимущественно судебные, правовые функции.

Майков А.Н. Претор (1857). – Режим доступа: https:// books.google.ru/books?isbn=5998922727

Майков А.Н. Два мира. (1872). – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5998922727

Майков А.Н. Три смерти. (1851). – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5998922727

Там же. – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5998922727

Там же. – Режим доступа: https://books.google.ru/books?isbn=5998922727

Здесь уместны, быть может, некоторые оговорки к заключениям уважаемого критика. Образ Сенеки в драме «Три смерти», стихотворения «Из гностиков» и мн. др. не позволяют считать творчество Майкова исключительным воплощением языческого материализма. Мистические элементы вливаются, очевидно, широкою волною в эту поэзию. Да и сам «классицизм», от «Федона» и «Тускуланских бесед» до неоплатоников, далеко не всегда ограничивал свои цели земными стремлениями. «Язычник», «классик», по справедливому диагнозу г. Мережковского, – индивидуалист, другими словами, Майков умел понимать и мистицизм древних, окрашивая свой индивидуализм идеалистическими цветами. Если в юных произведениях (в так называемой «антологии») он является певцом яркого материализма, то не следует забывать, что таково обычное настроение молодости. Наклонная ли к «язычеству» или к «христианству» – к индивидуализму или к коллективизму, она одинаково удовлетворена еще землею. Наряду с ликующим песнопением языческой антологии, вспомним упрямый материализм наших наивных коллективистов – шестидесятников. Но с годами приходят иные требования. Как античный мир, старея, искал «неведомого Бога», так ищет его и майковский Сенека, так смутно угадывают его гностические строфы. Конечно, жертвенник Павла в Афинах не разрешил загадки для Эллады – не решают ее и искания Майкова. Отдельная личность здесь идет тем же путем, каким шел некогда весь родственный ей народ. Песни Анакреона сменяются гимнами «Аполлодора Гностика». До чистого христианства, до мистического коллективизма здесь, действительно, далеко, но не ближе было и прежнее расстояние от первобытного эпикуреизма до элементарной суровости коллективистов. Это два разных духовных типа, две различные дороги… Не «орлиные крылья» нужны были музе Майкова, чтобы оторваться от классицизма, а лишь другое оперение. Не «бездна» отделяет античный мир от христианского – это две соседние области, хотя изолированные и закрытые друг от друга. Усилия Майкова «перейти в веру великого Назареянина» были больше чем бесплодны – они не нужны. Рядом с беззаботным эгоизмом Люция, рядом с мятежными порывами полупрозревшего Лукана, звучит высшая проповедь индивидуализма в устах Сенеки:

Трудно представить себе более точное и яркое выражение мистики индивидуализма, и уже одной этой выписки достаточно, чтобы заметить всю неосторожность утверждения со стороны г. Мережковского, будто для античного мира «земное счастье являлось крайним пределом желаний», и певец его – влюбленный, как язычник, как индивидуалист, в «красоту плоти» – остался «равнодушным ко всему остальному».

Майков А.Н. Три смерти и два мира (Из Аполлодора Гностика). – Режим доступа: http://soloinc.ru/майков_аполлон.htm)

М.Ю. Лермонтов. Молитва (1837).

Впервые опубликовано в 1840 г. Отечественные записки. СПб., 1840. – Т. 11. – № 7, отд. III. – С. 1. В автографах (их два) стихотворение озаглавлено «Молитва странника». В сборнике 1840 г. «Стихотворения М. Лермонтова» датировано 1837 г. Возможно, стихотворение написано перед отъездом Лермонтова на Кавказ, в ссылку. А.П. Шан-Гирей называет это стихотворение в числе тех, которые создавались поэтом во время следствия по делу «О непозволительных стихах…» на смерть Пушкина.

Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4 т. / АН СССР ИРЛИ (Пушкинский Дом). – 2-е изд. – Л.: Наука. – Т. 1: Стихотворения 1828–1841 г. – С. 380. – Режим доступа: www.all-poetry.ru

Renan E. Saint Paul. – G.W. Carleton, 1869. – 415 с.