Культурные особенности – II. Божья воля - стр. 26
Но Яго поймал его взгляд и опять улыбнулся:
– Не волнуйся. Этот мал еще.
Зверь бесился вдали, рычал, грызя и бодая лбом сваренные ежом стальные двутавровые балки. Каркнула птица вверху. Их с Ириной старый знакомый, белоголовый орлан. На земного тезку он походил вредными характером, снежно-белым хохлом на голове и размахом крыльев. В остальном шли сплошные различия, включая зубастый клюв и фактуру перьев, но – Эрвин местную зоологию не учил, именовал птиц со зверями как бог на душу положит. Орлан сложил крылья, упал с неба вниз – на нос бэхи, стремительно, камнем. Лязгнул, устраиваясь, кривыми когтями по волнорезу, хлопнул крыльями, заклекотал задрав голову – пронзительно, резко. Ирина сзади вскочила, протянула руки, погладила птицу по голове. Зверь опять рявкнул вдали, замер, водя в воздухе большой головой. Развернулся и, в два лягушачьих прыжка, скрылся в закатном тумане.
– Этот мал еще, – усмехнулся вслед Яго. Он не оборачивался, не видел орлана. Просто продолжал мысль: – пусть поживет. Жить надо всем, и мне и тебе и ему, не удивляйся, тоже. Для того отцы из Сан-Торреса видишь, поставили ежи? Заповедник, как они говорят. Когда зверь вырастет – тогда я его и встречу. А маленьких бить чести нет – череп на свадьбу не подарить, жена обидится.
Эрвин поднес бинокль к глазам. Встроенный дальномер, по стеклу россыпью – цифры мерцающие зелёным огнем подсветки. Стальные ежи, если им верить – в высоту пять метров, почти что дом. А сотрясатель был выше на полголовы. Маленький, да. Дела.
Яго засмеялся вдруг:
– Вот когда сможет их перепрыгнуть…
Орлан за их спиной замотал головой, заклекотал – хрипло, кося на людей бусиной – красным, налитым глазом. Ударил крыльями еще раз. Ирина сзади – охнула, прошептала вдруг «больно». Эрвин обернулся – увидел, как бледнеет и разливается синевой ее лицо. Вскочил – разом, забыв про Яго – назад, на бэху. Опять каркнув, отшатнулся, лязгнув когтями по стали орлан – Эрвин в прыжке чуть не задел белый хохолок сапогами. Было не до того. Поймать Ирину за руку – та дрожала, мелко, будто под током. Придержать, усадить в кресло.
– Что? – начал он. Не успел. Ирина встряхнулась вдруг, собралась, сгоняя с лица бледное марево.
– Эрвин, беда впереди.
Эрвин потянулся, прощупать ей лоб. Не успел, она не дала, отстранила рукой его руку. Нахмурилась, сказала – твердо уже:
– Не со мной. Это чужое, прости. Издержки способностей.
Эрвин кивнул – мол, понятно. По ладони Иры – виньеткой – след от птичьего клюва, черный змеящийся шрам, след от птичьего укуса. Давно еще, в самом начале пути. С тех пор они и служат ей. Или она им, Эрвин не до конца понял. Просто, привык. А Ирина тряхнула челкой, продолжила. Твердо:
– Эрвин, беда впереди, птицы ее видят, я чувствую. Это сильно, прости… Орлан клекотнул в третий раз. Криком отозвались с ветвей мелкие птахи. Пронзительный, острый, ввинчивающийся в душу призыв.
– Помоги им, Эрвин.
– Где?
Орлан махнул крылом – вперед и вниз в долину. Глухо рявкнул, отозвавшись эхом от скал мотор – Миа выжала газ, даже не дожидаясь команды. В воздухе – птичий, рассерженный гам.
– Десять километров направо и вниз. Там, у ежей.
Перевела птичий посвист Ирина. Стук сзади – ДаКоста передернул шотган. Заскрипела турель – Эрвин запрыгнул наверх, разворачивая спаренный пулемет из походного положения. Машины рванулись вперед, молнией в облаке веток, листвы и сизого дыма. Бэха впереди, грузовик с Яго в кузове – следом.