Культурные особенности – II. Божья воля - стр. 17
«Сказать кому – не поверят, – угрюмо проговорил он, глядя, как чистит перья белоголовый орлан, – магия».
Захрустели ветки. Завеса кустов разорвалась впереди. Эрвин обернулся было – недоумевая. По расчетам, погоня уже должна быть уже далеко, если вообще смогла пройти мимо защитной завесы из питона и пары гремучих змей повышенной – королева расстаралась – ядовитости. Орлан каркнул, повертел головой. Будто сказать хотел: вот, мол, дикие люди.
Ирина Строгова шагнула навстречу ему. Тихо – лихо стучащие каблучки на ногах давно сменились на туземные, мягкие, расшитые бисером мокасины. Расшитая туземная куртка на плечах, трепещут на легком ветру бахрома и яркие, пестрые ленты. Лишь черная, смоляная коса – по старому, закинута через плечо.
Орлан хрипло каркнул, взлетел. Змея зашипела, развернулась и упала в траву – скользнула, пестрой лентой вперед – искать свою королеву. Ирина кивнула ей:
– Эви – там, – на полном серьезе сказала она, показав тонким пальцем за спину. Змея кивнула, серьезно, будто все поняла. И исчезла в траве. Орлан сел Ирине на плечо. Та улыбнулась. Тихо так. Сказала лишь: Мой хороший…
«Магия», – сказал Эрвин самому себе, глядя, как Ира кормит с руки белоголовую хищную птицу.
И не подозревая, что цитирует черного Абима сейчас. Дословно. Впрочем, Абим спал сейчас в салоне экраноплана в обнимку с лунным ножом – тихо, тяжелым сном и знать не знал о нарушении копирайта.
– Привет, – улыбнулся ей Эрвин невольно, – просил же не ходить одной по лесу.
Орлан смерил его тяжелым взглядом из-под белых бровей. С ветвей свистнули наперебой алые и зеленые птицы. Недовольный, рассерженный даже тон. Обижаешь, мол, гражданин начальник. Наша, мол, королева, мы ее и бдим. Змея зашипела, Ирина тоже улыбнулась – в ответ, ласково:
– Все хорошо. Яго и его люди уже пришли, другой дорогой. Это ты опоздал. Как прошло?
– Две машины и танк. Точно под камеры. На рации что?
– В Сан-Торресе пустили трамвайную ветку. От рынка до квартала святой Натали. Извини, это мы их радиопередачу поймали. А на федеральных каналах тихо. Тихо, пока… – а в глазах Ирины обида и легкое недоумение. Как же, мол, так. Это был ее план. Тормозить чужие машины, подставляя армию вторжения под камеры Венуса. По идее все правильно – вот серый, мерцающий экранами стен куб наблюдательного пункта, вот пульт посредине, вот, за пультом – полусонный сержант. Кто там сейчас? Толстяк Болтон из второй смены или вечно помятый, красноглазый Финч из третьей? Сонные, небось, все. Только это неважно: камеры поймают непорядок внизу, сирена взвоет, оторвав дежурного от бутерброда с колбасой или стопки затертых, сальных журналов. Запищат телефоны, пойдет информация по палубам и этажам. От усталого дежурного рапорта: «Хрень какая-то тут, внизу». Через офицерские, строгие «разобраться и доложить по форме» – на самый верх. А там устав, инструкции и простой здравый смысл потребуют от корабельных вмешаться. Их ведь планета, как – никак. Стратегическая. Только в рациях – тишина. Где-то застряло на полушаге, между «разобраться» и «доложить». Эрвин устало пожал плечами.
– Отпуск же… На постах половинная смена и те, небось, хорошо перепилась. Проспятся рано или поздно.
Другого плана у них все равно не было. Прорваться к городам на севере не удалось, наступающая орда ломила, походя отжимая и отжимая их группу в леса к востоку. Глухой рык плыл в небе над головой. Слишком далеко, тихо, не страшно – там, вдалеке, бил хвостом невидимый за ветками хищник. Орлан хлопнул крыльями, взлетел – тяжело, разгоняя пернатую яркую мелочь. Защекотал ноздри запах – аромат дыма и булькающего над огнем котелка.