Культурные особенности. I. Отпуск на «Счастье» - стр. 7

– Слушай, брат. Отпуск… Планета эта – Она на что похожа? – спросил Эрвин вдруг, разрывая молчание.

– На рай, – непривычно-тихо ответил матрос не отрывая глаз от медленно плывущей ввысь струйки дыма

**** ****

– Если это рай, то спасибо, я лучше в чистилище, – шипел волонтёр флота Эрвин Штакельберг себе под нос. Спустя неделю, когда пришел их, волонтёрский, черёд спускаться вниз в объятия райской планеты. Неделю, забитую беготней, хаосом и бесконечным авралом. Разгрузка, прием топлива, разгрузка опять. Сирены, темные коридоры, неподъемные ящики, матросская ругань, визг стеков и офицерский мат.

– Корабль, красотка наша худеет к лету, – шутили девчонки из трюмной команды – операторы грузовых кранов. Тяжело, устало, смахивая со лба мокрые от соленого пота волосы.

Упругие, выворачивающиеся из рук брандсбойты, пар и струи воды – потоком по серым адамантиевым стенам. Дезинфекция палуб.

– Марафет наводит, красавица, – шутила, вторя подругам, команда очистки. А у самих слезы – потоком из глаз, воспалившихся от едких химикалий.

Эрвина за каким-то лешим погнали в открытый космос – выправлять антенны, никак не хотевшие вставать под уставным углом. Выправил – при помощи лома, кувалды и ядреной космической матери, вернулся, и, поддавшись общему потоку, на вопрос – «ну как?» – ответил дурацкой шуткой:

– Теперь и ресницы подвела.

Ряд длинных антенн действительно загибался от люка вверх, подобно томным женским ресницам

А потом взвыли ревуны, и по громкой связи пришла команда – «Работа закончена, командам готовится к высадке на берег». Эрвин сперва не поверил.

Правильно сделал – внизу их встречал космопорт, построенный, за каким-то чёртом в полярной зоне. Райский мир встретил Эрвина снегом в лицо. И новой работой – стоять в оцеплении, охранять поле и ждать. Непонятно чего. Ветер крутил над полем тонкие, сверкающие полосы и круги – вихри позёмки. Над взлётным полем – серым и чёрным ковром. Один край тонул во тьме, на другом тянулся бетонный пирс, а за ним – свинцовое, кипящее море. Пенные волны ревели и бились в причал, оставляя клубы пены на сером камне. С диспетчерской башни метался огонь прожекторов – яростно-белые, слепящие столбы рвали тьму, гоняли пятна света взад-вперед по полю. Искрилась позёмка, снежные кольца извивались, будто плясали джигу в их свете.

– Чертовы федералы, гхалас через колено их мазер, нашли место для космопорта, – выругался парень ещё раз, стряхнул снег с волос – упали и прилипли ко лбу намокшие светлые пряди. Оглянулся и стиснул зубы. Крепко. Кое-кому эти ругательства слышать совсем не надо. И вообще, когда юный Эрвин гостил у дяди в Скалистых горах – далеко дома, на родном Семицветье – вот там был настоящий холод и снег. И ничего.

В ухе дёрнулась, запищала гарнитура приёмника.

– Внимание, говорит диспетчер Лоуренс. Эрвин Штакельберг, волонтёр флота – строгий выговор. Не забивайте канал связи. И… – бусинка в ухе была битая, звук немилосердно хрипел и трещал коверкая интонации – от шипения до ехидной издёвки – … Напоминаю, что уставным языками на территории корпорации являются русский, английский и испанский.

Ветер взвыл, напрочь забив воем остаток фразы. Эрвин мотнул головой и выдал:

– Ты, гхала`с фили, Вайя то мамо. И тех курвасса мит орен что здесь космопорт построили то курца с собой забери. И что в этой фразе не на уставных языках сказано?