Кукольник - стр. 15

– Смотри, не переусердствуй, – приговаривал дядюшка Пио, указывая пальцем на раскрытую полку пистолета, куда только что был засыпан затравочный порох, предназначенный для воспламенения основного порохового заряда, расположенного внутри ствола. – Иначе тебе оторвет кисть.

– А если порция будет меньше? – тотчас раздавалось в ответ.

– Тогда выстрела может не произойти.

– Как все сложно.

– Пустяки! Главное, не делать горку – и кисть останется цела.

– Ясно.

– Теперь возвращаем назад крышку полки, взводим курок до упора, вытягиваем от греха подальше руку вперед, после чего плавно жмем на спусковой крючок.

Спустя несколько лет, когда подросток окреп и заметно прибавил в росте, а старик, наоборот, стал стремительно усыхать и частенько отхаркиваться кровью (что являлось признаком тяжелого заболевания), стрельба из пистолета сменилась верховой ездой.

– Ты можешь не горбиться? – разлетался по скошенному полю хриплый голос недовольного наставника.

– Вот так? – переспрашивал начинающий наездник, выгибая спину дугой.

– Нет, юноша! Держи корпус строго перпендикулярно земле.

– Вот так?

– Да, так! И не вздумай опускать голову вниз, не то потеряешь равновесие.

– Хорошо.

– Еще старайся плотнее прижимать ноги к бокам лошади. Помни, они – твоя ключевая опора.

– Вот так?

– Нет. Ты прижимаешь только колени, а я имею в виду все ноги целиком.

– Кажется, до меня дошло.

– Отлично! Коль урок усвоен, ослабляй поводья, щелкай хлыстом и скачи.

– Ой-ой-ой! Сейчас выпаду из седла! – вопил наездник, вздрагивая от ритмичной лошадиной поступи.

– Прекрати вести себя словно девчонка! Здесь нет ни единого препятствия. Одна сплошная равнина.

– Вам легко говорить! Ай-ай-ай! У вас вон какой опыт за плечами! Ой-ой-ой! Точно выпаду!

– Уверяю, это скоро пройдет. Потом сам будешь просить покататься верхом.

– Сомневаюсь!

Несмотря на первоначальный страх, уже во время второго занятия Октавио настолько вошел во вкус, что рискнул пустить лошадь рысью, а во время третьего очередь дошло до галопа.

– Ну, и стоило так бояться?! – попытался съязвить дядюшка Пио, однако внезапный приступ кашля заставил его прикрыть рот рукой и затрястись всем телом.

– Может, все-таки покажетесь лекарю? – донеслось откуда-то издалека. – Не могу смотреть, как вы мучаетесь.

– Вряд ли лекарь чем-то мне поможет, – прозвучало через секунду вперемешку со странными булькающими звуками. – По-моему, мой смертный час близок, следовательно прибегать к его услугам лишь пустая трата денег.

– Даже не смейте об этом думать. У нас достаточно средств для оплаты самого дорогого и эффективного лечения, позволяющего больному встать на ноги, каким бы ужасным недугом он ни страдал.

– Все равно не разрешаю залезать в сундук! Кхе-кхе!

– Вы настоящий эгоист, сеньор!

– Почему?

– Потому что нельзя бросать обучение ученика на середине.

– Ты и без того многому научился.

– Вот-вот! Многому, но не всему.

– Отстань от меня! Кхе-кхе! Эгоист – это тот, кто занят собой, а я долгие годы жил исключительно ради тебя.

На том разговор закончился, и каждый остался при своем мнении. Хотя в одном оба артисты сходились – их счастливой идиллии должен был скоро прийти конец.

Тем не менее дядюшка Пио умудрился напоследок поделиться с Октавио еще кое-какими знаниями, способными облегчить его дальнейшее существование. Уже не в состоянии самостоятельно передвигаться, он объяснил молодому мужчине, достигшему к тому времени двадцатилетнего возраста и успевшему отрастить элегантную бородку, как заранее предугадать ухудшение погоды – дабы не оказаться застигнутым врасплох, как отличить здоровую лошадь от больной – чтобы не застрять навечно в глухом лесу, как быстро подлатать треснувшую ось повозки – не имея соответствующих слесарных инструментов, и как обеззаразить кровоточащую рану посредством прикладывания к ней раскаленного ножа.