Кукольник - стр. 13
– Что по поводу скидки, любезный? – поинтересовался дядюшка Пио, лично водрузив треуголку на голову Октавио.
– Смилуйтесь, сеньор, – начал артачиться торговец, решив во что бы то ни стало стрясти с этих толстосумов максимально возможную сумму. – Я вашему сыну и так все уступаю по низкой цене.
– Сыну?
– Он ведь ваш сын, не правда ли? Иначе зачем вам понадобилось настолько сильно ему потакать?
– Послушай, отец, – пришел на помощь учителю подросток, – может, вместо скидки ты возьмешь себе вон ту трость?
– Конечно, берите! – тотчас оживился торговец, прикоснувшись ладонью к бронзовому набалдашнику, выполненному в виде головы змеи. – Однако перед вами не совсем трость. Внутри столь безобидной, на первый взгляд, вещицы спрятан длинный и прочный клинок, способный проткнуть человека насквозь.
– Честно признаться, – задумчиво произнес дядюшка Пио, – мне это ни к чему. Но если сын настаивает, то почему бы и нет.
– Значит, по рукам?
– Да, любезный, по рукам! Я согласен сойтись на трости. Заодно хочу пригласить тебя посетить завтра мое представление, за которое не возьму платы.
– Отлично! Непременно приду поглазеть!
Покончив с покупками, артисты отправились на постоялый двор, где их ждал сытный ужин и ночлег, а утром – полностью восстановив силы – они набрали для детишек сладостей, распустили о себе слухи по городу и, установив вертеп в центре площади, приступили к финальной репетиции.
Сгорая от любопытства, кое-кто из мелюзги так и норовил подкрасться сзади, чтобы хоть краем глаза увидеть происходящее на сцене, вследствие чего Октавио приходилось всякий раз топать ногой, тем самым распугивая назойливых зрителей.
Затем наступил полдень, и дядюшка Пио предложил ученику отобедать в таверне, чему больше всех обрадовался тамошний хозяин, ведь его гости оказались довольно щедрыми людьми, заказав исключительно дорогие блюда, коими он потчевал лишь богачей – причем не так часто, как хотелось бы, поскольку богачи предпочитали останавливаться в более престижных заведениях, расположенных на подступах к замку правителя.
Дальше все происходило по отработанному сценарию: сначала собравшаяся публика услышала вступительную речь, описывающую несладкую долю главной героини, заключившей ради денег сделку с дьяволом; вслед за этим был представлен Октавио, чья уверенность значительно возросла не только по причине отсутствия в толпе знакомых лиц, но еще и благодаря новенькому наряду, превратившему его из простого подростка в уважаемого человека; а потом створки вертепа медленно отворились и каждый ребенок – помимо возможности рассмотреть в мельчайших подробностях сцену – получил леденец, что давно являлось неотъемлемой частью представления.
Сложно передать словами, насколько бурно многие отреагировали в момент заключительного монолога, сорвавшегося с губ дядюшки Пио. Кто-то отчаянно хлопал в ладоши, кто-то оглашал округу ликующим криком, кто-то буквально катался со смеху по земле, и не было никого, кто бы остался лишен позитивных эмоций. Особенно это касалось жизнерадостных детишек, подбородки которых лоснились от налипших сладостей.
– Твой выход, юноша! – прорвался сквозь несмолкаемый гомон голос учителя.
– Хорошо! – кивнул головой Октавио, склонившись перед зрителями в низком поклоне. – В пьесе нашей будет толк, если вынести урок: всяко должное уменье подлежит вознагражденью, ну а игры с Сатаной приведут к беде большой! Посему прошу любезно дать медяк нам безвозмездно. Что до тех, кто не скупой, киньте в шляпу золотой!