Куколка. Ничего и не было - стр. 20

Вскоре перед ней возникла и чашка с черным кофе.

– А что сливок нет? – с претензией спросила девушка, словно находилась на завтраке в отеле по типу «шведский стол».

Парень хмыкнул и достал из холодильника бутылку молока.

– А подогреть? – Татьяна искренне не замечала своей невежливости.

Он поджал губы, но подогрел молоко в маленькой чашечке в микроволновке.

– Спасибо, – довольно сказала гостья, вливая молоко в кофе.

Хозяин улыбнулся, глядя на ее счастливое лицо. Татьяна делала это не специально. Просто не знала, что можно и нужно по-другому. Ее так воспитали. Она привыкла быть принцессой в своей семье, ей во всем потакали, за ней превосходно ухаживали лишь для того, чтобы она ни на что не отвлекалась и старательно занималась балетом.

Парень сел напротив и сперва сделал большой глоток кофе, только потом приступил к каше.

– Приятного аппетита, – весело пожелала девушка и отправила очередную ложку в рот.

– Давно мне никто не желал приятного аппетита за завтраком, – отметил он с грустью. – Спасибо. Тебе тоже.

Татьянин взгляд тут же уловил «холостяцкость» его квартиры. Когда-то ремонт здесь делался с любовью и вниманием, на которое способна только женщина, желающая обуютить домашний очаг, но давно. Сейчас светло-зеленые обои выцвели и отходили от стены. Целые клочки были содраны или испачканы чем-то некогда съедобным. С карниза на окно спускалась серовато-белая занавеска в цветочек, давность стирки которой установить уже было невозможно. Здесь царил относительный порядок. Вещи лежали на своих местах. В шкафчике со стеклянными дверями стоял праздничный хрусталь под толстым слоем пыли. В раковине валялась посуда. Все остальное было нетронутым. Татьяна сделала вывод, что бармен пользуется кухней мало.

На столешнице гарнитура в ряд стояли бутылки с различными этикетками и наименованиями алкогольных напитков, что сразу выдавало его род деятельности. На холодильнике висела всего пара магнитиков и то рекламных, а не тех, что привозят из отпусков. Не было никаких семейных фотографий, что Татьяну удивило, ведь мама любила вывешивать их совместные снимки и специально для памятных событий купила пробковую доску на кухню. Эта же квартира хранила в себе только пыль и никаких следов семейной жизни.

Из декора на стене осталось плоское блюдо для главного яства праздничного стола, запеченной утки или пышного торта. Блюдо было стандартным, белым, с цветочным рисунком в центре и тонкими узорами на ободке. Интересным его делали уродливые линии, пронизавшие всю плоскость целиком, как шрамы, которые остаются на вечную память. Его явно собрали из осколков, идеально ровно.

Татьяне стало любопытно, почему парню давно никто не желал приятного аппетита и где его родители.

– Давно ты один живешь? – как можно деликатнее спросила она.

– Почти год. Как девушка меня бросила.

Он не поднимал глаз, фокусируясь на каше. Татьяна решила не продолжать тему. Она рассчитывала побольше узнать о его семье, а не о девушке, но сделала вывод, что родители не живут здесь еще дольше.

– Что будешь делать? – спросил он после минутной паузы.

– Не знаю, – она вздохнула и уставилась в магнит на холодильнике, рекламирующий доставку пиццы. – Надо что-то придумать в свое оправдание и снова позвонить маме.

– Почему просто не сказать правду?