Куколка - стр. 37
– Хорошие желания, что тут сделаешь, – кивнул я. – Исполнились главное, а это особо ценно. Знаешь вот, для меня, например, всегда было сложно людям нравиться.
Слушая Машу, я давно уже перестал силиться понять, для чего мне это надо, да и надо ли вообще. Половину пропускал мимо ушей, думая о чем-то постороннем. Зря я так поступал. Как оказалось намного позже, сказанное ею имело прямое отношение к моему делу. Ну, не всегда прямое, иногда косвенное, но пустым трепом тут и не пахло.
– Быть по душе другим, – возразила Маша, – на самом деле очень просто, но не всем доступно. Есть такие люди, что нравятся окружающим без всяких видимых усилий. Просто автоматически. А есть, и их большинство, которые просто так большинству не нравятся. Но бывают и такие, что не нравятся вообще никому, ни при каких обстоятельствах. А у тебя сейчас какие-то такие проблемы?
– Проблемы? – по дурацкой привычке риторически переспросил я. – Как у всех. Еще вот гордыня меня, говорят, замучила, вот оно что. А это нехорошо, неправильно это, когда гордыня. Надо изживать и бороться надо, но как? Да и трудно, если признаться отделаться от этого. Гордыня все-таки.
– Сказал тоже, гордыня! Что вообще за слово такое придумали? Слышала, будто гордыня понимается как заносчивость, высокомерие, потребность ставить собственную личность выше остальных и признавать справедливость лишь персональных взглядов. В особо развитой форме является предметом интереса психиатров. Слушай, отвези меня сейчас в Пулково. Скоро самолет, багаж уже там.
– Отвезу, – кивнул я, – только такси вызовем.
– Знаешь, постарайся для себя, для души что-нибудь сделать. А еще для того, чтобы бремя бытия отпустило текущую реальность, и еще потому, что того требует глубинное чувство гармонии…
Тем временем я заказал такси до аэропорта, а Маша о чем-то все говорила, говорила… нескончаемо говорила.
– Стоп, – перебил я ее и себя, когда уже надоел этот поток мыслей вслух. – Ты же хотела что-то важное рассказать? Что-то существенное? Ведь не ради же биографических воспоминаний я по твоей просьбе в Питер приехал.
– Ты приехал ради своей презентации…
– …которая оказалась неудачным фэйком какого-то пранкера. Давай, рассказывай, я тебя внимательно слушаю.
– Да, конечно, я и говорю… Так вот… сменила жанр своей живописи после того, как узнала о смерти учителя. Пишу теперь разную нежить и героев современных сказок для взрослых. Гоблинов, троллей, орков… Кто они там? Не знаю, зря, наверное переменила… Хотела тебя попросить вот о чем. Мой учитель не сам умер, его убили, а все обставили так, будто произошел несчастный случай. Я в долгу перед ним, перед его памятью. Найди убийцу, хорошо?
– Мне по закону не положено, и потом, у меня уже одно дело на руках есть.
– Да ладно! Не положено ему! Мне-то врать не надо, знаю я, чем ты там на самом деле занимаешься. Если найдешь, буду твоей должницей, цени!
– Хорошо, попытаюсь оценить, но обещать ничего не могу, – апатично согласился я. Вот вечно она веревки из меня вьет, и ведь не откажешь. – Только факты давай.
– Есть и факты, слушай. Мой прежний любовник… рожу-то не криви. Я же никогда не говорила, что живу монахиней? Так вот, никогда ею и не была. Мой прежний любовник сначала безуспешно ухаживал за мной несколько месяцев, мы познакомились на какой-то выставке. Это был толстый китайский бизнесмен – коллекционер живописи. Небедный, вроде. Он даже несколько моих картин прикупил, хорошо купил, не поскупился. Естественно, я отнеслась несерьезно к его нескромным предложениям. Он, остро переживая отказ, писал мне на Твиттер, караулил у дверей, даже цветы дарил, прикинь? В конце концов, сдалась. Ладно, думаю, посмотрю, как у него там. «Приходи туда-то и туда-то, во столько-то и во столько-то», – сказала ему я, в надежде, что сам потом откажется. Не отказался. Мы стали встречаться на постоянной основе, начались отношения, и каждый вечер, а иногда и утром лежал он рядом со мной. Как-то раз достает он свой айфон, выводит нашу переписку на протяжении этих месяцев и начинает вслух читать. Да, надо сказать, что эти его письма были полны жгучей боли и страсти, одна из причин, почему я уступила ему. Прямо надирало мужика. Он все читал и читал, причем и ответы мои тоже. Я даже не думала, что мы успели столько всего понаписать, со своего-то телефона я сразу чаты удаляю. В результате не выдержала: «Ты идиот? В этих письмах ты говоришь о своей любви, я вот она, с тобой, давно уже спим вместе, а ты никак не можешь оторваться от этого своего айфона?»