Кудесник в городе богов - стр. 27
– Давай-ка посмотрим, что написано о тебе в колдовской книге, – бросил недовольный князь тьмы.
Бес услужливо принял из его рук тяжелый том в бархатном переплете, обслюнявил когтистые пальцы, и быстро зашелестел страницами.
– Не про меня эта книга, – глотая воздух, произнес Немил.
– Ошибаешься, – возразил Лиходей. – Колдовские страницы покажут все, что ни спросишь. Вот попросим их перелистать твою жизнь, и они не откажут, верно?
Бес заржал и затряс козлиной бородой – видимо, так у него звучал смех.
– Ага, вижу, – заинтересовался хозяин пекла. – Родился ты в кривичах, в городе Вевереске, в лето шесть тыщ двести второе от сотворения мира, да не один, а с родным братом-близнецом. Отчего же назвали вас так причудливо: его Всемилом, а тебя Немилом? Али ты отцу с матерью был не мил?
– Вот и нет! – буркнул угрюмо кудесник. – И батюшка, и матушка, хвала богам, в нас с братом души не чаяли. В нас и в нашей сестре.
– Да, вижу, – согласился Лиходей. – Тебя от брата было не отличить. Почему же растили вас порознь?
– Так в кривичах заведено, – заговорил Немил, на которого нахлынули воспоминания. – Велемудр, наш верховный священник, или, как кривичи говорят, Крив Кривейший, рассудил, что раз в княжеской семье родились близнецы, то старшему из них быть князем, а младшему, то есть мне – следующим великим волхвом. Оттого и учили меня не на князя, а на волхва.
– Только есть у Крива Кривейшего одна привилегия, – вкрадчиво произнес Лиходей.
Бес заржал от хохота и затряс головой.
– Да, есть! – с вызовом откликнулся Немил. – В конце жизни, когда великий волхв не может больше служить, он по собственной воле сжигает себя на костре, чтобы с дымом отправить свою душу в царство богов и занять место в раю за престолами Трех Государей. И это именно привилегия, ржать тут нечего!
Он метнул острый взгляд в веселящегося беса, и повысил голос:
– Потому что в рай кого попало не принимают. И пусть тело волхва корчится в языках пламени – зато душа его будет вечно служить Трем Владыкам.
– Так оно все и вышло, – заметил Лиходей, разглядывая страницы, на которых переливались картинки, во всех красках живописующие прежнюю жизнь кудесника. – Только на этот раз Крив Кривейший отправился на костер не один. Он утянул за собой весь город с жителями. Зачем он это устроил?
– Это не он устроил! Это все козни предателя, боярина Сорокоума! – тяжело дыша, выдавил из себя Немил. – Вдовый Сорокоум хотел взять в жены нашу сестру, но отец ему отказал. Боярин разгневался и привел к Вевереску войско злобного князя Изяслава. В бою с ним храбро пал и отец, и мой брат. Этот князь, да будет тебе известно, велел кланяться лживым кумирам и приносить им кровавые жертвы, чего ни одно божество не потерпит. Велемудр сказал горожанам, что лучше нам всем сгореть заживо, чем погубить души поганым обрядом. И моя матушка вместе с сестрицей сгорела, когда Изяслав с Сорокоумом подожгли деревянную крепость.
– Ай-яй-яй. Как же вышло, что ты не сгорел? – вонзил в него холодный взгляд Лиходей.
Немил выдохнул и отвел глаза.
– Велемудр мне не велел, – с трудом произнес он. – Он сказал, что я должен выжить и сохранить веру кривичей. Что свеча наших молитв не должна угаснуть. Что кривулю великого волхва следует передать из ладони в ладонь.
– Что за кривуля такая? Вот эта вот палка? – с пренебрежением спросил Лиходей.