Куда глаза глядят - стр. 3
…Возле дороги сорвала два яблочка, предсказуемо кислых. Дорогу перебежала лиса! Настоящая, с белой кисточкой на хвосте! Сначала сидела у дороги, как столбик – я смотрю и не могу понять, кто: меньше средней собаки, но больше кошки! Подъезжаю ближе. И вдруг этот зверёк срывается и средней рысью бежит через дорогу – лиса! Ух ты!
Сбитые кошки тоже есть. Но ни одной из них – на дороге, как это сплошь и рядом наблюдается в Ленинградской области. Видимо, здесь их сразу уносят на обочину.
Дороги ужасны. Иногда обочина настолько лучше этих разнокалиберных ям, что все едут по ней, включая меня. Какие-то участки залиты чёрным гудроном вперемешку с булыжниками и галькой, на отдельных – пятна заплаток, а кое-где остаётся только догадываться, что здесь когда-то был асфальт. Зато есть участки, где белой полосой отделён значительный край дороги, и тогда я еду как королева, а не ору каждый раз от ужаса, когда кто-то несётся и обгоняет сзади, обдувая ветром:
– МОЯ ПОЛОСА! МА-А-А-А-Я-Я-Я!
При том, что специально выбрала не федеральную трассу, чтобы было поменьше машин, которых я панически боюсь.
Сегодня без костра, на ужин – мюсли. Костёр был днём – ела пюре и пила чай. Жалею, что не купила копчёную рыбу у дороги. До сих пор слюнки текут…
Что такое приключения на жопу? Это езда на велосипеде с таким сидением и по таким дорогам. Даже привязанный к сидению изолон не помогает избежать огромного синяка, постепенно покрывающего моё прекрасное место соприкосновения с ним! Это ужасно.
…Продолжает быть страшно и интересно.
Глава 3. День третий
Я не могу сидеть и потому не могу долго ехать на велосипеде. Это провал всей моей идеи. Моя нижняя часть, превратившаяся в один большуханский синяк, категорически против любого перемещения куда бы то ни было. Особенно на велосипеде.
Я в ужасе и боли.
Решила ехать до Селигера, а до него ещё как… впрочем… До Демьянска бы допедалить…
От Старой Руссы идёт длинная дорога – однотонная, без впечатлений. Кроме мумифицированных лягушек и вздутых жаб попадаются сбитые ёжики, и несутся одинокие машины. Дорога из гравия, залитого смолой; очень трясёт.
Связи нет. Мои носки, судя по источаемому запаху, умерли и даже не сегодня. Хэбэшки, между прочим! Для того, чтобы уговорить свои ноги залезть в них, а затем в тесные душные кроссовки, приходится с каждым разом тратить всё больше и больше времени.
…Купила кефир, и батон, и мармеладки, и сухое молоко. Пока ходила в магазин, оставила велик у одной тётки во дворе. Она отнеслась ко мне очень подозрительно, но мне пришлось просить её, потому что тогда есть хоть какая-то гарантия, что велосипед не сопрут. А с улицы – могут.
Отгрызла целлофановый уголок у кефира и все пол литра с мягким румяным батоном схомячила. В магазине в трёхлитровых банках продавали местное молоко! Прямо в холодильнике стояли эти банки, что было удивительно, потому что магазин стоял прямо на трассе.
Из осознаний вижу только своё мегаЭго. МегаЭгогище.
Когда мне приходится общаться с людьми, первое, что они всегда спрашивают:
– А не страшно?
Я хочу объяснить, что гораздо страшнее умереть в одиночестве в четырёх стенах, и тухнуть там, воняя, и что один вопрос преследует меня в последнее время наиболее часто: как быстро меня начнёт есть оголодавшая кошка?