Кубанский шлях. Исторический роман - стр. 24
– Да тут зазубрина!
– И на этом тоже, – обнаружил зазубрины на другом лезвии Степан.
Павел, нисколько не волнуясь, принял возражения покупателей и спокойно проговорил:
– Я и не говорил, что оружие новое. Потому и отдаю так дёшево, что в битвах побывало.
Приятели отложили две более острые сабли с надёжными гардами. Затем продавец достал из сундука старинное ружьё с блестящим от времени и рук владельцев прикладом и тоже положил перед приятелями на стол:
– А вот ружжо!
Фрол нехотя посмотрел:
– Тоже старое.
– Ну, что? Зато пристреленное. Всего рубль! И с полной пороховницей! Как, по рукам?!
Фрол тяжело вздохнул:
– По рукам.
Ударили по рукам. Залаяли собаки.
– Посмотрю, чего гавчуть, заодно и покормлю, – проговорил Павел и вышел из хаты.
Посчитали: три рубля за сабли, рубль за ружьё, гривенник за перевоз и две копейки за еду – всего четыре рубля двенадцать копеек.
Переглянулись. Как достать деньги, если баба наблюдает, и занавеска ей не преграда? Вон, колышется. Степан своим мощным станом загородил Фрола, и тот, влезши чуть ли головой в мешок, отсчитал деньги.
– Что ваша собака три дня не ела? Набросилась на кости, как дикий зверь, прям, чистый волк! – воскликнул, входя в комнату, Павел.
Фрол протянул ему деньги. Тот внимательно изучил монеты, попробовал их на зуб, бережно завернул в тряпицу и спрятал за пазуху. Баба высунулась из-за дерюжки.
– Дядя, а что там, в Задонье? Какая жизнь? – не утерпел, чтобы не спросить, Степан. – Жизня везде, ребяты, одинаковая. Не ты её, так она тебя, – промолвил, хозяин, замыкая сундук, – воля манить многих. Ищуть её, добиваются. А Задонье – степь бескрайняя, реки полноводные, зверь непуганый, птица несчитанная. Но ухо держи востро. Есть разбойники, как везде по Руси и по Дону. Есть черкесы, турки, ногаи, другие племена. Вот что я скажу: надо коней вам раздобыть. Верхи легче. Но у меня продажных коней нету, – вздохнул Павел. Потом ещё раз вздохнул, жалостно посмотрел на приятелей:
– Ладно, пойдём харч собирать. А вы пока побудьте в хате, отдохните.
Павел с женой вышли.
Фрол умостился на лавке, вытянув ноги. На щиколотках в тех местах, где тёрлись кандалы, появились ранки, которые он припорашивал пеплом от костра. Сейчас они воспалились. Но не это его беспокоило.
– Стёпа, Стёпа, не спи, – прошептал он, – хозяева нарочно оставили нас одних, чтобы мы уснули. А потом придут, тюкнут топором, и всё – денежки их. Ты видел эту бабу! Такая и глазом не моргнёт. Правильно сказал Трофим: змеюка! Сучка ярая!
– Да откуда они знают, сколько у тебя денег! Ты так торговался, будто отдавал последние. А потом мне дядька Павел понравился. Толковый мужик. Только молвит странно: вроде и по-нашему, а кой-чего и не понимаю.
– Мы тоже с тобой неодинаково разговариваем. Ты всё как по-писанному говоришь, на «О» нажимаешь.
– Мир большой и разный, – вздохнул Степан.
Он помолился и поцеловал образок. Потом улёгся и одними губами начал свою привычную беседу со Степанидой.
– Опять ведьмачишь? – проворчал Фрол, намереваясь караулить мешок.
За Доном
Лунная дорожка и частые звёзды, отражающиеся в воде, завораживают таинственностью. Тишина. Слышен только лёгкий всплеск воды от весла. Бударка пристала к берегу. Первой из лодки выпрыгнула собака, и за ней – люди.
Фрол с восторгом посмотрел вдаль, пытаясь увидеть новую землю. Но ещё темно и подробности не различимы. Всё равно ликующая радость переполняла его: