Кто не спрятался – я не виноват… - стр. 17
Юрик попытался затеять потасовку, но я его урезонила:
– Успокойся. Пусть проверят – и катятся на все четыре стороны. Иначе так и будут за нами мотыляться…
Один из парней хищно усмехнулся – шарма это ему не добавило:
– Вот-вот… Слушай подружку.
Подобный выпад друга успокоить не помог. У Юрика на челюсти заходили желваки, а ладонь сжалась в кулак. Я укоризненно глянула на парней.
– Вы что, дебилы? Вам нужна шумиха, когда кругом менты?
Танька тут же поддакнула:
– Убирайтесь вон, а то заору! Весь поезд сбежится!
Парни переглянулись между собой, а один, что постарше, пробасил:
– Папка где? Вещи сами покажете или как?
Подруга опять не утерпела и влезла:
– Сами в кабаке хозяина просохатили, а теперь к нам претензии предъявляете?!
Лица у наших гостей посуровели. По их выражению было видно: ещё немного – и Таньке светит добрая затрещина. А там Юрик вступится – и пошло-поехало. Всё это читалось в их свирепых взглядах. Но совсем идиотами они точно не были. Посопев немного, спуская пар, один из них проговорил:
– Лучше добром отдайте…
Я даже глаза закатила, но от крепкого словца удержалась. Принялась объяснять им, как доктор-психиатр в палате буйных: тихо, спокойно, терпеливо и почти с жалостью.
– Послушайте… Мы, конечно, нашли вашего хозяина…
Другой, что помладше и понетерпеливее, меня перебил, буркнув:
– Он нам не хозяин…
Я тяжело вздохнула и продолжила с того места, на котором меня прервали:
– …нашли вашего «не хозяина». Но вы что, думаете, мы сразу кинулись шмонать его вещи? Нам это на кой? Мы что, похожи на грабителей-крыс? Мы его знать не знали – и знать не хотели. И папка ваша нам ни к чему. Хотите – можете в рюкзаках пошарить, нам не жалко. Только – пустое это. Не брали мы никакой папки. – И добавила не без доли ехидства: – Надеюсь, вы не думаете, что это мы… – и я живописно чиркнула себя ладонью по горлу.
Парни постояли, раздумывая, а потом задали самый дурацкий вопрос, какой только могли:
– А тогда кто взял папку?
Тут уж и у Юрика кончилось терпение:
– Вы что, идиоты?! Кто старика грохнул – тот и забрал папку!
Ребятишки нахмурились, и один сказал, без особой злобы:
– Ну ты, герой… Полегче, давай!
Юрик, сощурившись, словно злющий кот, открыл было рот, чтобы дать достойный ответ, но я его тормознула:
– Так. Хватит! Или осматривайте рюкзаки, или проваливайте. А то теперь уже я начну вопить на весь вагон…
Тот, что помоложе, собрался было что-то сказать, но его товарищ дернул за руку и коротко бросил:
– Пошли. – И, к удивлению, добавил чуть мягче: – Спасибо, что ментам про нас не сказали…
От подобных типов выражений благодарности я никак не ожидала. И чуть было не присела в книксене – мол, «на здоровье, дяденьки», – но удержалась. Парни, кинув на прощание суровый взгляд, вышли из купе и прикрыли за собой дверь. Мы хором выдохнули.
Но не успели перевести дух, как снова раздался стук. Татьяна возмущённо зашипела:
– Ну что ж это делается?! Это сегодня кончится или нет?!
Я была ближе всех к двери, и потому открывать пришлось мне. На пороге стояла наша проводница, Ангелина Петровна, и неловко переминалась с ноги на ногу. Наткнувшись на мою хмурую физиономию, она смущённо пробормотала:
– Да я так… узнать, как вы тут. Может, чаю хотите?
Объясняться с ней у меня не было желания, но и обижать не хотелось. Поэтому, вложив в голос остатки душевности (которой оставалось уже кот наплакал), я проговорила: