Крымский Квест. Начало - стр. 14

Упырь с удивлением оборачивается, видя, как стремительно приближается к ним автомобиль, подталкиваемый лишь одной рукой Жбана. Вовремя замечает, что машина может врезаться прямо в колонку заправки, и подскакивает к рулю, выворачивая его в нужном направлении.

– Стой, сумасшедший! – кричит Упырь, когда машина проскакивает колонку.

Он на ходу жмёт на ручной тормоз, но машина всё равно рывками прыгает дальше.

Теперь и Александра кидается к машине, хватая Жбана. Тот неосознанно отводит в её сторону руку, оттолкнув девушку так, что она отлетает на метра два назад, падая, но приземляясь удачно, не переломав руки.

И только тогда Жбан приходит в себя.

– Ой, что это со мной? – он протягивает руку девушке, но та отталкивается и отползает в сторону.

Подскакивает и Упырь:

– Капитан, что на тебя нашло?

– Не знаю! – тот вертит головой, пытаясь скинуть накатившее безумие. – Я словно в отключку впадаю. Не понимаю, как такое происходит, откуда-то такую мощь в себе почувствовал…

Упырь возвращается к машине:

– Толкни обратно её, ты прогнал её мимо, даже тормоза не помогли.

Жбан упирается в капот одной рукой, ничего не происходит. Налегает всем телом, та едва сдвигается. Тогда и Александра опасливо подходит и помогает дотолкать до места.

– Шеф, и как это понимать? – выходит из машины Упырь, когда она уже встаёт возле колонки. – То ты как Берсерк её чуть ли не пальцем толкаешь, то и всей массой не можешь продавить?

– Да хрен знает! Говорю же, помутнение какое-то в голове находит, сам себя пугаюсь!

"Бывает нечто, о чём говорят: «Смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас."

(Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме.)

– Какой красота! – восхищённо смотрит на Крымский Мост Лючия, когда они подплывают к нему.

На остальных ленивый плеск волн лишь нагоняет сон, ни разу не завораживая своим спокойствием.

Но с приближением к этому гигантскому сооружению Лючия замечает, что сам шум плеска волн об катамаран меняется и, кажется, понемногу насыщается помпезностью и величием.

– Я бывал здесь… – стараясь не спугнуть таинство события, говорит Антонио. Теперь они с Лючией жмут педали катамарана, а Пьер похрапывает на корме. – Но одно дело проноситься по эстакаде на атомомобиле, другое дело лицезреть это чудо изнутри, проплывая под самим Мостом!

– Уот эт-то Хрень Конска! – просыпается Пьер, приоткрыв один глаз и бешено им вращая, потом разлупливает второй и во весь голос орёт: – Мать моя женщина! Спасибо, что родила, дыбы я увидел такую опупенную красотищу! Я ща мочой захлебнусь от счастья! – и резко подскакивает, раскрвв рот, сопровождая бешено вращающимися глазами проплывающие над ними арки сводов.

– А можно не есть портить впечатление такими грязными высказываниями? – через плечо кидает ему девушка. – Разве нельзя литературный язык всё описать?

– Нельзя! Русский язык самый, в рот компот, выразительный! Только его словами да с прискоками-подпрыгоками и можно выразить, яйца мне всмятку, всю бурю, на хрен, чувств, что переполняют мою бесячую душу, помидоры мне в ноздри!

Пьер, обуяаемый чувствами, подпрыгивает, пытаясь достать далёкий свод, не подумав, что высота там такая, что обычно под мостом спокойно проходят баржи и корабли. И, как назло, но совершенно случайно, Антонио и Лючия прекращают вращать педалями лопасти катамарана, дабы понаслаждаться величием Крымского Моста в необычном ракурсе. Пьер, этого не ожидая, пролетает по инерции дальше по ходу движения и приземляется, а, точнее, приводняется уже в воду оловянным солдатиком. Да так быстро это происходит, что он как топор уходит на глубину даже без всплеска! А, подхваченный течением, выныривает далеко впереди.