Крымская лихорадка - стр. 15

– Я не оракул, но я могу предсказать: то, что он будет делать, в лучшем случае понравится только вам, старым курицам. Вы вообще любите любую власть.

Старушки загалдели, и старикан начал протискиваться к выходу, а самые нервные бабульки тыкали ему в спину сухими кулачками.

– Погодите! – воскликнул Носков. – Пусть договорит.

Бабульки замерли, воцарилась тишина, и старик Поляков сказал:

– Я вас чую, молодой человек. Вы по натуре соблазнитель. Причем вам все равно, кого соблазнять: молодых или старых, женщин или мужчин. Главное для вас – чтобы вас любили. А все должно быть наоборот. Это правитель должен любить людей, а люди – платить за это черной неблагодарностью. Власть в нашей стране никогда не давала житья народу. Боюсь, что и вы не дадите.

– Я делаю вам официальное предложение, – сказал Носков. – Будьте моим советником, независимо от того, стану я президентом или нет.

– И платить будете? – спросила орденоносная бабулька.

– А как же?

Бабульки начали убеждать Полякова, чтобы не отказывался. Тот отбрыкивался. Потом задиристо сказал Носкову:

– Когда будет надобность, я к вам приду. И снова скажу все, что думаю. А для штатных советчиков я староват.

Женя сварила макароны, но не промыла их в дуршлаге прохладной водой, и они слиплись. К тому же в доме не оказалось сахара. Артем с гримасой отвращения отложил вилку.

– Гадость.

Девочка смерила его презрительным взглядом.

– Извините, сэр, но ничего другого нет. Между прочим, – добавила она, – мужчина в доме добытчик.

Артем глянул на нее с яростью подростка.

– Может, мне пойти украсть? Или кого-нибудь убить?

Женя посмотрела на него уничтожающе:

– Ну, что вы, сэр, не извольте беспокоиться.

Она поднялась из-за стола и пошла в свою комнату. Ее не было минут двадцать. За это время она наложила макияж, нацепила на себя старое платье матери, надела ее туфли. Артем с тревогой топтался в дверях. Он предчувствовал что-то недоброе. Когда Женя вышла, он обомлел: ей можно было дать все восемнадцать лет.

– Ты куда? – спросил осевшим голосом Артем.

– Отойди, ты меня достал! – сказала Женя, направляясь к выходу.

– Ты куда? – заорал Артем, загораживая собой дверь.

– Уйди с дороги. Ненавижу вас всех! – прошептала девочка.

Артем понял, куда собралась Женя. Она уже говорила ему, что лучше стать шлюхой, чем ходить полуголодной и одеваться в старье.

И у мальчика тоже началась истерика.

– Тогда я сброшусь! – закричал он.

И действительно побежал на балкон и перелез через перила.

После встречи с пенсионерами Лаврова зазвала Носкова и Яшина к себе на чай. Жила она в том же доме на шестом этаже. Войдя в квартиру, они услышали доносившийся с лоджии плачущий девчоночий голос.

– Тема, ну не сходи с ума! Дай руку. Ведь свалишься, сумасшедший. Господи, ну что мне делать? Ну, хорошо, я беру свои слова обратно. Беру!

Носков и Яшин вопросительно взглянули на Лаврову. Красивое лицо старушки стало жалким.

– Господи, за что мне это наказание, – прошептала она.

Они прошли в лоджию и обомлели. Девочка лет пятнадцати свесилась через перила, держа за запястья парнишку, который болтался за пределами лоджии, едва не стягивая ее вниз вслед за собой.

Лаврова схватилась за сердце и осела на пол. У Яшина перехватило дыхание. Еще несколько мгновений, и девочка полетела бы вниз. Носков тоже оторопел. Но в следующую секунду уже действовал. Схватив паренька за кисти мертвой хваткой, втащил его в лоджию.