Крылатые выражения, литературные образы и цитаты из басен Ивана Андреевича Крылова - стр. 18

*ВОЛЧЬЯ КЛЯТВА

(«Волк на псарне»)

Пустился мой хитрец

В переговоры,

И начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?

Я, ваш старинный сват и кум,

Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;

Забудем прошлое, уставим общий лад!

А я, не только впредь не трону здешних стад,

Но сам за них с другими грызться рад,

И волчьей клятвой утверждаю,

Что я…».

Устойчивые сочетания с прилагательным «волчий» полно отражены словарями: «волчий аппетит», «волчьи законы», «волчья хватка», «волчий билет», «волчий паспорт», «волчья яма», «волчья пасть» и др. Сочетание же с существительным «клятва» во всех них отсутствует. 1812 год был не только годом победы России над наполеоновскими полчищами. Для европейской культуры этот год был знаменателен и тем, что именно в это время увидело свет первое издание «Сказок братьев Гримм», сказок, которые дали мощный толчок поискам истоков народной, национальной культуры во многих странах Европы, в том числе и России. В собрание братьев Гримм под номером 16 вошла и небольшая шутливо-ироническая немецкая сказка, которая так и называется – «Der Eiddes Wolfes» – «Волчья клятва»: «Волк попал в западню. Когда крестьянин хотел его убить, он взмолился, чтобы тот сжалился над ним, обещая исправиться и больше не трогать крестьянских овец. Он пообещал вообще не есть ничего мясного, а питаться исключительно растительной пищей или – в крайнем случае – рыбой. Крестьянин отпустил Волка на волю. Выходя с крестьянского двора, Волк увидел свинью, которая барахталась в грязной луже. Почуяв жирную добычу, Волк начал рассуждать так: “Ведь лужа – это, собственно, вода, и животное, лежащее в ней, – водяное. Ага, – значит, это – рыба! А рыбу я имею право есть, никто мне этого не запрещал”.

И, накинувшись на свинью, он разорвал ее». Сказка о волчьей клятве завершается моралью: «So weiß der Gott loses einen Eid nach seinen Gelüsten zu deuten!» («Так безбожники умеют толковать свои клятвы в соответствии с их прихотями и наклонностями»). Похожей моралью и руководствовался М.И. Кутузов, решительно отказавшись от переговоров с Наполеоном. Как это обычно у И.А. Крылова, он, почерпнув выражение «волчья клятва» из европейского источника, придал ему собственно русский колорит. Основанием для этого были фольклорные образы, хорошо известные нам всем с детства. Так, В.И. Даль включил в свой словарь выражение «волчьи слезы» – «притворные», вполне соизмеримые с немецкой «волчьей клятвой». Сравни также польское выражение «wilcza pokora» – «волчья покорность», зафиксированное с 1579 г. в контекстах, весьма напоминающих сюжетную линию басни «Волк на псарне». И.А. Крылов, использовав этот универсальный сюжет, придал «волчьей клятве» конкретную историческую достоверность.

♦ О лжи, введении в заблуждение.

Эрдоган на встрече с Обамой ВОЛЧЬЕЙ КЛЯТВОЙ клялся, что совесть его народа перед человечеством чиста, что его высокоморальные и гуманные предки по определению были неспособны к Геноциду, что Геноцид – выдумка армян, которые сначала вырезали «анатолийских» турок, затем – себя, и под конец бежали от стыда. Помните: Я, ВАШ СТАРИННЫЙ СВАТ И КУМ, ПРИШЕЛ МИРИТЬСЯ К ВАМ, СОВСЕМ НЕ РАДИ ССОРЫ… (За рубежом. 2010. 15 февр.).

ВОРОН

♦ В ряду собирательных басенных образов.

… И у нас встречаются яркие примеры такого литературного патриотизма, который даже и у немцев, и англичан мог бы показаться баснословным. В доказательство привожу выписку из «Письма на Кавказ» («Сын Отечества», 1825, № 3, стр. 313). Речь идет о новых баснях г. Крылова, напечатанных в «Северных Цветах». Они прекрасны, замысловаты, но… право, не хочется высказывать, – по рассказу не могут сравниться с прежними его баснями, в которых с прелестью поэзии соединено что-то русское, национальное. В прежних баснях И.А. Крылова мы видим русскую КУРИЦУ, русского ВОРОНА, МЕДВЕДЯ, СОЛОВЬЯ и т. п. (П.А. Вяземский. Жуковский – Пушкин. О новой пиитике басен. <1825>).