Кровавый песок - стр. 14
Со слов попавшего под минометную мину старшего сержанта – замкомвзвода из второго батальона, удачно уворачивавшегося на плацдарме от пуль и осколков с января, этот Невский пятачок был три километра в ширину и до километра в глубину. В ноябре 1941, когда сержанта на Пятачке ранило первый раз, он был больше. Касательно достигнутых за эти полгода войны успехов взводный в выражениях не стеснялся: «8-ю ГРЭС не взяли, только Пильню и Первый городок костями усыпали. А что не усыпали, заставили сгоревшими танками и снесли артиллерией. Вот и весь результат.» В настоящий момент полоса обороны второго батальона полка была вытянута длинной кишкой по Шлиссельбургскому шоссе. Дальнейшее продвижение по береговой черте на север блокировал гарнизон упомянутой сержантом 8-й ГРЭС, а расширение плацдарма от обрыва – оборонявшие район некоего «треугольника железной дороги» и каких-то там рощ опорные пункты немцев.
Те, последнюю пару месяцев вели себя относительно смирно, в основном пробавляясь вылазками «групп автоматчиков» и перехватами разведгрупп. Об успехах последних сержант рассказать ничего не смог, а вот о неудачах поведал многое. Сомнения Володина о своей пригодности к опасной, но почетной и даже возможно героической службе в разведывательном взводе 330-го стрелкового полка окрепли до гранитной твердости.
Боец из третьего батальона, с мелкими осколочными ранениями в кисть, плечо у локтя и задницу, на плацдарме куковал с февраля. Иван оказался бывшим матросом с «Марата», который, как и старший сержант участвовал в осенних боях, но не на берегу, а на переправе – гребцом в некоем «Морском отряде».
Встрече с «братишкой» моряк был рад как ребенок, Володинский заплыв общительного парня весьма впечатлил. Несмотря, а может быть и благодаря этому, с ним разговаривать оказалось сложнее всего. Володин в буквальном смысле обмер, когда тот всего лишь на секунду-другую опередил своим «гальюном» его готовый сорваться с губ «сортир». То, что это можно было объяснить призывом в береговые части ВМФ из запаса не успокаивало. Подобные оговорки не вызывают вопросов только когда их мало и в знании морской терминологии собеседник не сомневается. Применительно к своей легенде Володин иллюзий не испытывал – она неминуемо должна была посыпаться при малейшем к ней интересе хоть какого-нибудь облаченного властью человека. Толковому же профессионалу, типа тех, кого он знал, чтобы его вскрыть вероятнее всего даже из-за стола вставать не пришлось.
В итоге ленивый треп прервался только на прием пищи – к Володинскому удовлетворению ужин раненым притащили из рот, и на медицинские процедуры. Несчастная спина Дениса снова изведала банок. Но в этот раз Оля ставила их в паре не с Аграчевым, а с другой девушкой. Типичной такой деревенской Дунькой с коренастой фигурой, объемной грудью, носом картошкой и коротко постриженными волосами. Они же сменили бинты на ногах «Петрухи».
–Ты, Денис, не теряйся! – подкалывая, но с ноткой реальной зависти проводил медсестер Иван, как только за ними закрылась дверь. – Как адмирала тебя обхаживают! Красавец-герой! Только пальцами щелкани, не посрамить флот!
–Хороши Маши, да не наши. – не принял игривый тон Володин, проверяя насколько высохли висящие над печуркой фуфайка и ватные штаны. На предмет мыла, щетки и подменки Петрова он раскрутил в обед, когда тот оказался свободен. Оцинкованные коробки из-под патронов под горячую воду нашел сам.