Кровавый песок - стр. 16

Сапоги с портянками затруднений не вызвали. Он и берцы долго с ним носил, руки помнили. Дешевые носки, по его мнению, портянкам проигрывали с разгромным счетом. Носить тяжелую армейскую обувь с носками, имело смысл только с довольно-таки недешевыми трекинговыми. Далее осталось только ватник натянуть. Ну или глянуть, нет ли на гвоздях или нарах подходящей шинели.

–Ты на северный полюс так одеваешься? Плюс на улице! – с сарказмом вмешался боец в процесс поисков. – Одевай ватник и пошли. Как баба телишься, честно слово.

Володин пожал плечами и, одевая ватник, незаметно для сопровождающегося сунул снятые с запястья часы в карман. Смущать чей-то разум кварцевой Швейцарией было не время.

–Ну если товарищ ефрейтор в этом уверен, пойдем так.

За дверями, вопреки смутным Володинским опасениям группы захвата не оказалось. Да и сопровождающий его «товарищ ефрейтор» превратиться в конвоира не поспешил. Парень, напротив, расслабился, закинул свою винтовку положение «на ремень» и шел рядом с Денисом как старый приятель, показывая дорогу.

Тропинка ушла наверх, к гребню и, миновав спуск к мостику сползла в соединяющую меж собой входы в несколько укрытий траншею.

—Командный пункт полка! – обронил ефрейтор, кивнув в сторону большего из двух врытых в песок в семи-восьми метрах друг от друга блиндажей.

–Меня туда? – уточнил Денис.

–Нет, дальше! – гыгыкнул ефрейтор. Володин мысленно поморщился и зачислил его в разряд давно не битых халдеев.

Предчувствия неприятностей, впрочем, молчали и до той самой секунды пока Володин не встал в блиндаже у застеленного старой картой самодельного письменного стола с криво сколоченным табуретом перед ним, решительно ничего не предвещало беды.

За столом, положив на него руки, сидел темноволосый парень лет двадцати пяти в меховой телогрейке поверх гимнастерки. На расстегнутом воротнике были видны петлицы с лейтенантскими кубарями, на этот раз без кантов и эмблем. На стене за спиной лейтенанта висел портрет Сталина под лопнувшим стеклом в резной рамке. В дальнем от Володина углу блиндажа стоял сейф, в ближнем с той же стороны – печурка.

Первое впечатление многое значит, поэтому Володин принял строевую стойку и бросив руку к балаклаве, четко, по всей форме представился:

–Товарищ лейтенант, красноармеец Володин по вашему приказу прибыл.

Дернувший бровками лейтенант в ответ сплел на столе пальцы и Володину стали видны очень, очень знакомые по масс-медиа нарукавные знаки с мечом, щитом, серпом и молотом10.

«Твою же мать!!!»

От могущих случиться от такой неожиданности неприятностей находящихся в блиндаже людей уберегла только реакция особиста. Точнее, полное ее отсутствие. Он тупо сидел, смотрел на Володина тяжелым усталым взором и молчал.

Влипший Володин, оставшись в строевой стойке, в ответ мял стеклянным взглядом стену блиндажа и портрет Сталина на ней. Реагировать очевидным способом не хотелось.

–Я сержант госбезопасности, а не лейтенант! – через вечность, как показалось Володину, родил особист.

«Что!!?»

–Приношу свои извинения, товарищ сержант госбезопасности. Не узнал! – выдавил Володин. Молчать было нельзя.

«Может быть выкружу? Б…ь! Я когда всплыл в ночи так не волновался!»

–Садись! – откинувшись назад, дернул подбородком в сторону табурета особист. У него самого под задницей был лакированный венский стул с спинкой.