Кровавое наследие - стр. 27
Норрек, не желая нарываться на конфликт, повиновался. Заставляя себя делать вид, будто он только что прибыл сюда, усталый боец вскинул повыше голову и энергично пересёк комнату. Тело кричало от боли при каждом движении, но об этом никто не должен был узнать. Дай этим головорезам хоть малейший намёк на свою слабость, и они наверняка не постыдятся воспользоваться ею.
Он подошёл к человеку, про которого решил, что тот – хозяин гостиницы. Это был весьма упитанный великан, стоящий за потёртой исцарапанной стойкой, пугающий больше, чем его клиенты. Из-под старой дорожной шапки выбивалась прядь сальных волос. С круглого лица барбоса смотрели крохотные бусинки глаз. Едва войдя в комнату, Норрек почувствовал специфический запах, и теперь понял, от кого, собственно, он исходит.
Если бы он был уверен, что доспехи позволят ему уйти, Норрек прошёл бы мимо, несмотря на все свои нужды.
– Чего тебе? – буркнул, наконец, трактирщик, почёсывая своё непомерное брюхо.
Рубаху его украшали узоры, сложенные из разнообразных пятен, а прореха под мышкой добавляла элегантности.
– Мне нужна еда. – Её Норрек должен был получить немедленно.
– А мне нужны деньги.
Деньги. Отчаявшийся солдат едва сдерживал нарастающее разочарование. Они тоже остались там, рядом с окровавленными телами его товарищей.
Внезапно левая рука сама собой метнулась вперёд и латная перчатка с такой силой хлопнула по стойке, что трактирщик подпрыгнул. Сидящие за столами люди вскочили на ноги, кое-кто потянулся к оружию.
Перчатка дёрнулась в сторону… оставляя на деревянном прилавке старую, но, несомненно, золотую монету.
Придя в себя, Норрек заявил:
– И комнату.
Он чувствовал, что каждая пара глаз посетителей сверлит монету. И вновь ветеран безмолвно выругал проклятые доспехи. Если они могут извлекать богатство из воздуха, то могли бы сотворить по крайней мере что-нибудь менее обращающее на себя внимание, чем золото. Он опять пожалел, что при нём нет меча или хотя бы доброго ножа.
– Мясная похлёбка в горшке. – Медведеподобный гигант мотнул головой в сторону кухни. – Занимай комнату на втором этаже. Первая направо.
– Я поем там.
– Как хочешь.
Хозяин исчез на пару секунд и вернулся с миской, в которой плескалось какое-то месиво, воняющее ещё хуже, чем он сам. Тем не менее, Норрек принял варево с благодарностью – муки голода стали уже невыносимыми, и, если бы ему снова предложили, солдат бы не отказался сейчас и от изувеченной чертяками козы.
С миской в руке Норрек проследовал в указанную трактирщиком комнату. Поднимаясь по скрипучей лестнице, он уловил звуки начавшейся в общем зале негромкой беседы. Свободная рука сжалась в кулак. Золотая монета прочно засела в умах собравшихся внизу.
Комната оказалась в точности такой, как ветеран и ожидал, – гнетущая, мрачная, пыльная коробка с окошком до того грязным, что увидеть через стекло, что творится снаружи, совершенно не представлялось возможным. На вид кровать вот-вот развалится, а когда-то белые простыни давно и навечно превратились в серые. Единственная масляная лампа освещала небольшое пространство вокруг себя, а остальная комната была погружена во мрак.
Ни стола, ни стула не наблюдалось, и Норрек угрюмо сел на кровать, принявшись черпать ложкой из миски и отправлять содержимое в рот. Во всяком случае, на вкус похлёбка оказалась менее мерзкой, чем можно было ожидать, да и выглядела достаточно свежей, чтобы по крайней мере не отравить человека насмерть.