Кровавое наследие - стр. 26
– Песчаный маггот. Слишком много развелось их вокруг. Всюду столько зла, – бормотал себе под нос убелённый сединами патриарх. – Слишком много зла даже здесь. Я должен быть осторожен, должен быть очень осторожен.
Он миновал невезучую змейку и её не менее незадачливого убийцу, направляясь к следующей дюне. При приближении бородатого отшельника песчаный холм вдруг стал разбухать, становясь всё выше и выше, обнаружив наконец дверной проём, ведущий, казалось, Прямиком в преисподнюю.
Блеклые голубые глаза озирали гнетущий ландшафт. Престарелый человек содрогнулся.
– Столько зла… Я определённо должен быть осторожен.
Он шагнул в глубь проёма. В тот момент, когда старик скрылся» песок немедленно начал сыпаться внутрь, с безумной скоростью заполняя пустоту, пока не осталось ни малейшего признака того, что здесь только что был вход.
А дюна снова вернулась к нормальным размерам, и ветры пустыни продолжили менять пейзаж, и змейка и песчаный маггот присоединились к бесчисленным злополучным обитателям пыльной забытой могилы.
Горы остались далеко позади, хотя, как он преодолел их и оказался так далеко, Норрек помнил лишь наполовину. В какой-то момент он потерял сознание от изнеможения, но доспехи, очевидно, все шагали и шагали. Несмотря на тот факт, что все усилия в действительности не принадлежали ему, каждая жилочка в теле ветерана криком кричала, каждая косточка вопила, что сломана. Обветренные губы пересохли, а все тело купалось в поту. Норрек мучительно жаждал сбросить броню, освободиться, но он понимал безнадёжность этих мечтаний. Доспехи делали всё, что им угодно.
А сейчас он стоял на вершине гребня, глядя на первые за много дней признаки цивилизации. Унылый, подозрительный постоялый двор, место, больше подходящее разбойникам и бандитам с большой дороги, чем уважающему себя воину – такому, как он. Однако опускалась ночь, Норрек едва не падал от переутомления, а латы, наконец, кажется, сообразили, что опять имеют дело со слабым человеческим телом.
Без особого желания он зашагал к зданию. У коновязи стояли три печальные лошади, и, по крайней мере, ещё одна выражала своё недовольство в жалкой конюшне поблизости. Норрек обнаружил, что у него нет меча; доспехи не позаботились прихватить оружие, когда выводили человека из гробницы.
Но прежде чем солдат достиг двери, его ноги внезапно подогнулись. Норрек едва не рухнул, но всё-таки сумел устоять. Он догадался, что треклятые латы Бартука преподнесли ему сомнительный подарок, позволив войти в дом самому, вероятно, чтобы никто не заметил чего-то подозрительного.
Еда и отдых были сейчас для Норрека куда важнее собственного достоинства, и солдат толчком распахнул дверь. К нему повернулись мрачные подозрительные лица посетителей с гремучей смесью крови восточных рас и народов с той стороны Морей-Близнецов. Все они были полукровками, и хотя лично у Норрека против них ничего не было, вид группы не внушал желания присесть рядом с ними.
Миленькое местечко, здесь приходится присматривать за своим тылом, даже кувыркаясь со служанкой! Да, Сэдан Трист наверняка бы выдал шуточку вроде этой. Трист, конечно, шлёпнулся бы на лавку рядом со всяким, кто предложил ему промочить горло.
Но Сэдан мёртв.
– Закрой дверь или убирайся! – прорычал один из сидящих поблизости.