Кровь – не водица - стр. 18

– А вот это нам придётся выяснить, может быть и мог, – многозначительно проговорил Герман.

– Её нашла прислуга, когда вернулась? – предположила я.

– Нет, – мотнул головой Герман. – Соседка пришла к ней в гости, в окнах горел свет. Сначала она стучала, никакого ответа, потом начала волноваться и вызвала слесаря, благо он живет через дом. Они вскрыли замок и выяснили, что хозяйка мертва.

У Маруськи горят глаза от предвкушения предстоящего расследования. Мне это хорошо знакомо, сам был таким десять лет назад. Хочется всё и сразу, выяснить и вывести всех злодеев на чистую воду. И только с годами понимаешь, что в расследовании главное -выдержка, пауза, как любил говорить наш Дед или главная героиня романа Сомерсет Моэм «Театр». Умеешь держать паузу, ты – профи. А я умею. Но неугомонная Маруська уже куда-то меня тянет за руку.

– Ну, Герман Валерьевич, что вы застыли? Пойдёмте, скорее!

– Куда, пойдёмте? – усмехаюсь я. – Кстати, ты опять переходишь на «вы». По «легенде» ведь мы пара. Априори должны говорить друг другу «ты». Спалить нас хочешь?

– Я не хочу спалить, – покаянно проговорила Маруська, – просто я ещё не привыкла. Но я исправлюсь. Я вот что подумала, в библиотеке обязательно должны быть какие-то интересующие нас вещи.

– Например? – приподнял я бровь.

– Фотографии, портреты, книжки, да что угодно. Это ведь старинный дом? Должны быть старинные книги. Или всё-таки дом не старинный?

Я пожал плечами.

– Вряд ли это старинная усадьба, переделанная на новый лад. Наталья говорила, что тётя и её муж купили землю ещё в девяностые. Не думаю, что от старой усадьба что-то осталось. Если и осталось здание, то реконструкция, конечно, здесь обошлась в копеечку. Но результат того стоил. И мы с тобой можем это оценить.

В поисках библиотеки мы прошлись по первому этажу, она оказалась в самом конце коридора – огромная комната, заполненная стеллажами с книгами аж до потолка. Свободные стены увешаны старинными портретами. Я, конечно, не такой уж и знаток живописи, но сразу понял, что это подлинники, вот кто автор, не скажу. Но Маруська ахнула.

– Ничего себе! Да это же Рокотов.

– Кто-кто? – растерянно переспросил я. Фамилия Рокотов мне, конечно, знакома. Один из самых узнаваемых и ярких портретистов в XVIII столетии. Но с чего Маруська взяла, что это его картины? – А ты откуда знаешь? – подозрительно поинтересовался я, оглядываясь на девчонку.

– Он использовал целый ряд приемов, по которым можно безошибочно определить его руку, как мастера, – улыбнулась Маша. – Например, у Рокотова есть фирменная «дымка», размытость изображения или застывшая в пол оборота фигура, лёгкая полуулыбка. Вот смотри, на этом портрете как раз есть «дымка» и лёгкая полуулыбка, – Маша указала на портрет молодой женщины.

Я внимательно рассматриваю портрет на стене. Незнакомка на портрете красива, несмотря на дурацкий парик, вряд ли это паклеобразная составляющая может быть волосами молодой красавицы. Хотя кто их знает, может они пудрили волосы, приближая их к виду парика? Портрет примерно восемнадцатого века. Интересно, это просто портрет или портрет какого-то далёкого предка бывшей хозяйки? На этот вопрос может дать ответ только Наталья, если она, конечно, знает. Дальше на стене тоже портреты, но эти явно уже девятнадцатого века.